Игрушки. Выше, дальше, быстрее - страница 85
- Сержант, — обратился я к Несвидову, сосредоточенно пытавшегося выкрутить руку Доку, — вы косить умеете?
- Да, товарищ старший лейтенант, — ответил запыхавшийся Емельян.
- Представь себе сержант, что тебе косить надо, только руками…
- Как это?
- Без скручивания корпуса и шагов, — и я показал, как придётся косить Несвидову. — Ну и много ты так накосишь?
- Дак, с мышкин… хвостик.
- А здесь почему корпус и ноги не используешь? Вот смотри. — И я продемонстрировал на Доке, как нужно правильно выполнять приём. Невзирая на то, что Серёга весит килограммов на двадцать больше, его ножки оторвались от земли, и он улетел метра на полтора.
- Осторожней ты, шаолиньский монах! — провыл Серёга, поднимаясь с земли. — Вот ранят тебя в следующий раз, посмотрю, как ты завоешь, когда я поломанными тобой руками буду у тебя в ляжке ковыряться.
- Извини, доктор, я же мягко.
- Мягко, но больно… Чуть руку не оторвал! — и Док демонстративно потёр правую руку.
- Емельян, вы поняли? — обратился я к Несвидову, не обращая внимания на фальшиво ноющего Дока.
- А помедленнее можно, товарищ старший лейтенант? А то вроде что–то такое уловил, но…
- Тогда на тебе покажу.
Когда я скрутил сержанту руку, тот напрягся и попытался сохранить равновесие. «Здоровый мужик! На натурпродуктах вырос, да ещё в деревне!» — подумал я, а вслух сказал:
- Видишь, одними руками даже у меня не выходит! А теперь добавим ноги… — и я сделал маленький шажок левой и перенёс на неё вес тела. Взвыв, Несвидов, крутанулся в воздухе и мешком рухнул на землю.
- Понял теперь? — я протянул руку, помогая ему встать.
- Ага.
Когда показанные приёмы были повторены раз по пятьдесят, настала пора для более сложных действий — связок «атака–защита–контратака». Вот тут–то «ученики» и взвыли. Минут через пять у половины от ударов оппонентов распухли и покраснели носы. «Торопятся, голубчики».
- Так, снизили темп! Чернов, ну что ты лупишь, как будто на чемпионате Союза в финале? Спокойней! Кудряшов! Денис! Ты куда смотришь? Ну кто же глаза при атаке закрывает?!
Под такие подбадривающие окрики отработка приняла хоть сколько–нибудь упорядоченный характер.
- Товарищ старший лейтенант, можно вас? — окликнул меня Юрин.
- Что «можно»? Ударить? Говори чётче!
- Подойдите, пожалуйста.
Когда я подошел партнёр Юрина, Сомов, один из тех молодых артиллеристов, что присоединились к нам на первой смолокурне, нерешительно переминался с ноги на ногу, щеголяя расквашенным носом, и исподлобья глядя на нас.
- Вот, товарищ старший лейтенант, полюбуйтесь… — начал сержант, — пока он нападал, всё было ещё более–менее, а как я начал — так полный кавардак выходит! Как ни ударю — так всё время ему в нос попадаю. Он что, специально.
- Вас Пётр, кажется, зовут? — обратился я к Сомову.
- Да, — буркнул он.
- Что такое с вами?
- Не могу понять, тащ старший лейтенант, что делать. Вы вроде, всё понятно объяснили, а я смотрю на то, как тащ сержант бьёт, и не понимаю, чего мне делать–то надо. Ну, точно баран на новые ворота.
- Сомов, а ты комаров когда–нибудь ловил? — сменив тональность, огорошил я его вопросом.
- Чо?
- Я говорю, комаров когда–нибудь ловил? Не бил, а ловил… Ну, в детстве там?
- Да.
- Вот и представь, что рука товарища сержанта — это комар, которого поймать нужно, и лапки оторвать.
Я попросил Юрина ударить и показал, как ловят «комара».
- Вот так, боец. Попробуй. И не сдавайся так быстро — аналогии придумывай.
- Что придумывать?
- Примеры. Вроде как я сейчас тебе объяснил…
Юрин заинтересовался:
- А вот руку мы, когда выкручиваем, так там движение навроде того, когда бельё мокрое выжимаешь, так?
- Да, верно подметил. Если так к вопросу подходить — многие вещи проще получаться будут. Ну, как будто ты не руку ломаешь, а палку сухую, не от удушения уходишь, а через окошко маленькое пролезаешь… Художественно к вопросу подходить надо.
Я отошел в сторонку и присел на брёвнышко, всё–таки раненая нога давала о себе знать. «Как баран на новые ворота» — отчего–то эта фраза засела в голове. «Как баран… как баран… бараны, барашки… Барановичи… А при чём здесь Барановичи, а? Да ни причём… Из Барановичей в Слуцк. Что за хрень? А Слуцк, откуда взялся? Из Барановичей в Слуцк, Из Барановичей в Слуцк» — завертелось в моей голове на мотив детской песенки «Учат в школе, учат в школе, учат в школе!».
Внезапно я понял, что напеваю на этот мотив следующую песенку:
«Из Барановичей в Слуцк,
Из Барановичей в Слуцк,
Едет Гиммлер, едет Гиммлер
Едет Гиммлееер…»
……………………….
Вспоминает гвардии полковник Трошин В.С.
Чему ещё учили? Драться учили… На совесть. Инструктором у нас старший лейтенант Окунев был. Мы с Антоном сдружились. Он мужик весёлый был. Помню, как он постоянно нас подкалывал и передразнивал, когда кто–нибудь, вместо того чтобы делом заниматься болтал, или не выходило у кого–то, но не по неумению, а из–за невнимательности или лени.
Перемещения у меня как–то не выходили, так он подошел, шаг этот хитрый показал. А потом смешно раскорячился и спрашивает:
- Как я делал, видел? А так ты шагаешь.
И не поверите, я все свои ошибки сразу увидел. Он просто каждую ошибку чуть выпятил. Совсем чуть–чуть, но они сразу заметны тебе становились. Если у тебя нога вихляется — то у него трястись будет так, будто чарльстон он танцует. Ты руку выше, чем надо поднял — он в пионерский салют свою стойку превратит.
Сразу как первая после нашего прорыва тренировка закончилась, один из наших, Кудряшов его фамилия, насел на тренера с вопросом каких таких монахов, военврач в начале тренировки поминал. Ну и объяснил Антон. Доходчиво. Дескать был в Китае такой монастырь их, восточный, где монахи не только поклоны били, но и приёмы борьбы всякие придумывали и оттачивали. И кое–что из придуманного теми монахами показал. Упор лежа принял и давай отжимания делать, на одной руке, да на трёх всего пальцах. Потом встал и спрашивает, а что, дескать, с горлом вашим будет, если я такими пальчиками за него возьмусь? Мы и призадумались. А он нас подбодрил, сказав, что на него равняться не надо, поскольку он всю жизнь умения свои совершенствует, и до смерти этим заниматься будет, а у нас задача попроще — хоть чему–нибудь научиться.
