Игрушки. Выше, дальше, быстрее - страница 88

- Пугаешь что ли? — спросил я, посмотрев на Дока.

- Ни разу, — совершенно серьёзно ответил он. — Это там, на… полигоне после травмы или ранения — сразу покой, «скорая» и больница. А здесь любая фигня может к серьёзным последствиям привести. Так то! — и он принялся бинтовать мою ногу.

Поблагодарив Дока, и натянув штаны, я отправился на поиски Тотена, с которым хотел договориться об уроках немецкого. Этот пробел в образовании здорово огорчал меня.

…………….

Следующие четыре дня были для меня, скажем прямо, скучными. Ребята мотались по окрестностям в поисках взрывчатки, как «зайцы дюраселл», я же сидел в лагере. Тренировал бойцов, возился с железками, отсыпался и пытался учить немецкий.

… Надо сказать, что шестнадцатого числа вечером состоялся первый сеанс связи с Большой Землёй. Ничего конкретного нам не передали, а вся радиограмма выглядела так.

Гончар Рыси.

Для подтверждения личности необходима встреча. Информацию, требующую немедленной передачи, можете передавать напрямую согласно имеющейся у вас сетке.

Гончар.

Прочитав это послание, Фермер выматерился и посмотрел на Бродягу:

- Они что, издеваются? Какая, к чертям собачьим, встреча? С кем?

- Да что ты завёлся? Встреча, скорее всего, с местным резидентом, — попытался успокоить командира Шура.

- И как мы на эту встречу пойдём?

- А зачем нам ходить? Инфо мы и так сливать можем, а в объятья к своим предшественникам я, честно говоря, не рвусь. Даже если справки, подписанные самим Гиммлером, о том, что мы не немцы, принесём — кишки, всё равно вытащат.

- Тох, Люк, а вы как думаете?

- Я бы на ту сторону не торопился… — ответил Люк. — Мы и здесь дел наделать успеем.

- Я бы тоже без козырей соответствующих за линию фронта не рвался, — согласился я с Люком.

- А с тебя, Антон, спрос особый. Мозгом работай, вспоминай. Благо, пока это у тебя неплохо получается. Норматив — страница в день.

- Сань, а если не вспомнится? — взмолился я. — К тому же, согласно некоторым фантастическим теориям, мы уже поменяли историю.

- И каким же образом?

- Ну, считай, на пару дней уже сорвали подвоз подкреплений… — не очень уверенно сказал я. — А в преддверии битвы за Смоленск это может серьёзно сыграть…

- Ты себя слышишь? — прервал меня командир. — Тебе напомнить, сколько это сражение шло? Три месяца. А ты говоришь — «на два дня»!

- А зачем же мы тогда мосты взрывали? — спросил присутствовавший здесь Тотен.

- Потому что по–другому нельзя! — отрезал Фермер. — Если бы мы их не взорвали, я бы себя перестал уважать. Хоть чем–то помогли нашим. Может лишний полк от немцев оторвётся.

- Так, что же мы делать должны, если и это — малость незначительная? — спросил я.

- Делать — что можем. И не считаться… Даже если твои сведения, Тоха, они подтвердят через месяц. Уже на фронте легче будет. Те три десятка немцев и полицаев…

- Обижаешь, командир… — перебил его Бродяга, — по моим подсчётам — полсотни, и это — без учёта последних диверсий.

- Ну, пусть — полсотни. Но они до фронта не доехали, а на их место новых из Германии везти надо. Так что нос не вешаем и работаем дальше. Приказ понятен?

… Вот, согласно этому приказу я и маялся бездельем на базе. На этот раз я дежурил в радиопалатке, гоняя сканер, поскольку Бродяга выехал «в поля». А я, как «хромой увечный» считался командованием пока неспособным к длительным походам, да и вспоминать о войне в комфортных условиях охраняемого лагеря удобнее.

Вскоре после обеда ко мне подошёл Бухгалтер.

- Антон, не возражаешь, если я с тобой посижу?

- Возражаю. Только снаружи.

- Ну, снаружи, так снаружи.

Я добавил громкости и вышел из палатки. Усевшись в паре метров на брёвнышко, я достал из кармана пачку немецких сигарет и поманил Трошина.

- Ты, Вячеслав, не обижайся, но нельзя тебе туда.

- Да я понимаю… А ты ничего не пропустишь, пока куришь тут?

- Услышу…

Мы молча закурили.

- Слав, я вот чего тебя спросить хотел, — начал я.

- Да?

- Ты ж майором был, так?

- Да.

- А как рядовым оказался?

- Может, не будем об этом? — просяще сказал Трошин.

- Отчего же? Хочется знать, кто мне спину прикрывать завтра будет…

- Ну… — замялся Вячеслав.

- Смелее, — подбодрил я его, — я же не справку запрашиваю с тем, чтобы тебя тиранить, а по–людски предлагаю поговорить.

- Понимаешь, Антон, когда вся эта бодяга с заговорами и предателями у нас в округе завертелась… — он шумно откашлялся, — я перетрусил.

- А чего испугался?

- Ну… я Якира лично знал…

- И что? Его многие знали…

- Короче, перетрусил я. Меня для беседы к вам приглашали.

- Для беседы или на допрос?

- Для беседы, дескать, имеете что сообщить, товарищ майор…

-И чего страшного в этом?

- Сейчас, конечно уже не так воспринимаю, а тогда… Запил я…

- А вот это ты зря! В бутылке не спрячешься и от беды ею не закроешься!

- Тебе легко говорить! — с обидой сказал, почти крикнул Вячеслав.

- Да, мне — легко… — спокойно ответил я. — А дальше что?

- Покуролесил я сильно, несколько раз за пьяные драки в милиции оказывался… А потом разжаловали меня… Сначала в старшие лейтенанты… А я не одумался, а когда спохватился — уже поздно было… В сержантах я оказался.

- Так отчего ты рядовой сейчас?

- Это уже три месяца назад, весной. К нам нового комиссара в дивизион прислали, из партпризыва. Не поверишь, дуб — дубом, но с таким гонором… Он до этого каким–то там секретарём был.

- И ты снова залетел? — закончил я за него.

- Ну да, но ты не думай, я с весны сорокового — ни капли в рот не беру.

- Верю. А с комиссаром о чём поцапался?