На пути Орды - страница 52
– Верно!
– А «фраер» – это кто?
– Лох. Легкомысленный, глупый и обычно спесивый, жадный человек. Который ничего не замечает и никого не жалеет.
– И ты говоришь, молитвы до Бога дойдут?
– Обязательно! Если от сердца, от души. И вот еще что: вы должны постараться убедить Бога принять души усопших в Царствие Небесное, заверить его, что они окажутся ценным приобретением, что им самое место именно в райских кущах. Об геенне огненной и думать чтоб он забыл. Своих надо представить перед лицом Всевышнего с самой выигрышной стороны. Сделайте, пожалуйста, все от вас зависящее для погибших. Они воевали и пали за нас! Ведь что ни говори, безгрешных, конечно, нет, но они-то своей смертью геройской все искупили. Пусть теперь будут в раю. А земля их телам пусть будет пухом!
– Пухом? – насторожилась одна из женщин. – Ах, пухом! Я поняла. Такая молитва. Хорошие слова какие! Первый раз слышу.
– Светлая память!
– Мы поняли, Коля. Спасибо тебе еще раз.
* * *
На рассвете Афанасич тронул Колю за рукав:
– Пойдем-ка…
Они вышли на воздух, прошли в княжеские «хоромы», в горницу.
– Ты, Николай, теперь главный у нас… Должен знать. Секрет есть. Из этой горницы, с подполу, есть подземный ход… Его сто лет как прокопали, поди… Из наших никто не знает о нем. Я знаю, князь, Драгомир знал, да в Новгород утек… Теперь, вместо него, знаешь ты.
– Куда ведет ход?
– Дале-о-око! Аж вон за речку!
– Не может быть!
– Я сам ходил. Глубокий ход, широкий. Под рекой! Под реку ныряет! Предки труженики были! Случись, – имей в виду: всех людей выведем, спасем. Если Бог даст.
– Спасибо!
– Не за что…
Они покинули горницу, так и не узнав, что на княжеском ложе нежился Жбан. Жбану хотелось хотя бы раз в жизни поспать по-княжески. И Жбан все слышал.
* * *
Вид на Берестиху от леса, с лесной опушки, открывается замечательный. Стой да любуйся. Но темнику Чунгулаю, приведшему сюда свою орду, было не с руки любоваться природой. Перед ним стояли батыри-разведчики, посланные вчера в этот край. У всех у них не действовали правые руки. У одного, поджигателя, плетью висели обе руки….
– Раны серьезны? – спросил Чунгулай Бушера, вполголоса.
– Очень, – так же тихо ответил Бушер. – Разбиты суставы и кости. Я два часа вынимал у них осколки костей из ран. Напоил их целебным снадобьем. Им уже легче.
– Они выздоровеют, Бушер? Рука отсохнет?
– Нет. Рука просто не будет служить им. А у этого обе руки… Почему он лишил его двух рук? Хочешь, я спрошу про это звезды?
– Похоже, я знаю ответ и без твоего колдовства, – задумчиво кивнул Чунгулай. – Я помню этого воина. Этот смелый батыр – левша. Тот, кто стрелял в него, сначала ошибся и перебил ему правую руку. Потом тот, кто стрелял, заметил свою оплошность, он понял, что перед ним левша, и отбил ему левую руку тоже.
– Именно так, повелитель! Ты прозорлив!
– Бушер, не увидел ли ты в ранах осколков наконечников стрел, наносящих такие увечья?
– Нет, повелитель!
– Их ранили не стрелы… – встрял в разговор Шаим, правая рука и придворный лизоблюд Чунгулая. – Старшего разведчика, Балыкчу, – ударило в затылок. То, что ударило, летает вдвое дальше, чем стрела. Я осмотрел затылок Балыкчи – дырочка. А лица у Балыкчи нет вообще. То, что его ударило в затылок, сорвало ему лицо, покидая голову.
– Твои воины все осмотрели вокруг его тела?
– Все! – ответил Шаим. – Но никакой стрелы не нашли. – Шаим запнулся на секунду. – Ничего не нашли, повелитель! Совсем ничего!
– Чем вас ранили? – спросил разведчиков Чунгулай.
– Громом!
– Там в крепости есть колдун…
– У него в руке гром. Он поражает невидимо.
– Ты знаешь такое колдовство, Бушер? – повернулся Чунгулай к мудрецу. – Что говорят о нем твои древние персидские свитки?
– Ничего, повелитель. Возможно, я заблуждаюсь по старости… Но персам неизвестно это колдовство!
– Поэтому царство персов нам покорилось…
– Именно поэтому, повелитель… – склонил свою голову Бушер.
– Повелитель! Есть еще один воин, который может пролить свет на происходящее. Он только что вышел на нас, он блуждал в лесу две ночи и день…
– Давай!
Перед Чунгулаем поставили разведчика, сбежавшего накануне вечером с речной переправы, – спасаясь от Игнача.
Воин трясся – то ли от холода, то ли от страха.
– Расскажи, смелый батыр, что ты видел?
– Там… Там переправа… Нас было трое: Ядгар, Алихан и я… Остался я.
– А ты кто? Сам-то?
– Я – Буранбай… А там колдун! …Мертвый! Ядгара зарезал…
– Кто зарезал? Колдун зарезал? Или мертвый зарезал?
– Мертвый колдун Ядгара зарезал!
– Ты можешь говорить, чтобы повелитель понял то, что ты знаешь, и увидел мысленным взором то, что ты видел? – спросил Буранбая Шаим.
– Могу! – кивнул тот с готовностью и снова понес околесицу: – Я – Буранбай! На переправе… По броду реки плыл мертвый колдун… На боку… Вдруг он встал!
– Уберите его, пусть отдохнет! – раздраженно отмахнулся Чунгулай.
Буранбая, подхватив под мышки, оттащили долой с глаз повелителя.
– Ну вот что, – вынес вердикт Чунгулай. – Вчера разведка столкнулась со злым, могучим колдовством. Только очень наивный темник бросит свою Орду на гром, который пробивает затылок и входит в голову… А потом, чтобы выйти из головы, отрывает лицо. Верно, Бушер?
– Верно, мой повелитель!
– Я не настолько глуп, чтоб рисковать всеми людьми и своей славой мудрого полководца. Шаим, подготовь ударный отряд из опытных воинов. Вдвое сильнее вчерашней разведки!
– Слушаюсь, повелитель!
