Пропавшие без вести - страница 109
— Что оружие сохранил, молодец, хвалю. Но ты расскажи, что дальше то видел. Что за плиты там были? — направил отвлекшегося бойца в нужное русло Уваров.
— А… Значит лечу я вниз и думаю: "Вот и отвоевался ты, Федя, кончилась твоя грешная жизнь. Помрешь сейчас ни за нюх табаку". Ребята то, конечно, кинулись за мной, вот и Николай Тимофеевич тоже… Но куда там… Там такой склон, что и не видно меня было. Вмиг исчез. Вдруг, чувствую, торможу я… Ногами во что-то уперся, а сам горизонтально, почему-то, лежу. И пулеметик мой тоже рядом со мной лежит, целехонек, только в пыли весь. Когда пыль вокруг меня осела, очухался я, решил сесть и осмотреться. Смотрю, а лежу я на большой плите, что из скалы торчит. А на ней, в конце, другая плита лежит, поменьше. В нее-то я ногами и уперся. Тут ребята кричать начали, звать меня. Ну я, конечно, отозвался, что живой и все такое. Доложил, командиру, что увидел, — тут Нефедов кивнул головой в сторону Антоненко. — Николай Тимофеевич попросил меня все хорошо осмотреть, что я и сделал. Хорошо, что у Емельяна, казачка нашого, с собой веревка была. Сначала пулеметик мой вытащили, а уж затем, я себя веревкой обвязал, ребята меня и подняли наверх. Не мог я сам по веревке, руки уж больно изодрал…
— Опиши подробнее, что за плиты, какие они и что под ними? — еле скрывая свое нетерпение произнес Антоненко.
— Плита, на которой я лежал, метров на пять из скалы выходит. В ширину она метров десять будет. По краям ее гряда вперед выпирает. Получается как выемка какая-то в скале. Плита, что сверху лежала, высотой где-то с метра полтора будет и толщиной такой-же, но выступает за края большой плиты. Видно для задержки камней, падающих сверху, служит. Промахнись я немного, точно бы в озеро сиганул и утоп.
— А до воды далеко от этой плиты?
— Да не очень-то. Я ведь решил посмотреть, что там. Хоть руки и болели, но пересилил себя, залез на верхнюю плиту и посмотрел вниз. До воды от меня метров пять-шесть было. Сама плита, на которой я очутился, метра два толщиной будет. Лежит она на двух вертикально стоящих плитах, что по бокам стоят, таких же толстых как и она. Вода там прозрачная, так что и дно я увидел. Там тоже оно плитами выложено.
— А глубина какая?
— Точно сказать не могу. Но не меньше пяти метров будет. Все это уж больно похоже на бункер или на вход в укрепрайон, что мы под Коростенем видели, но под водой. Внутрь то я не заглянул, не удобно было. Но вода туда из озера течет.
— Хорошо, Нефедов. Молодец. Можешь отдыхать и скорее поправляйся. — поблагодарил красноармейца Уваров.
Когда они с Антоненко отошли в сторону, Олег спросил у друга:
— Ну что, разведка, какие мысли?
— Какие мысли в таких случаях?! Проверить надо! У меня лодка ведь надувная есть, вот завтра, с утречка и поплывем туда. Сейчас уже поздно. Темнеть начинает.
— Только профессора с собой не бери. Он уже один раз "поплавал". Чуть сам не погиб и Максима твоего на дно не отправил. — попросил Уваров. — Шустрый он больно, нам бы такими быть в его годы…
— Если доживем, то обязательно будем! — пошутил Николай и серьезно добавил. — Что завтра то делать будем, Олег, куда людей вести? Здесь мы больше суток тоже не продержимся. Топливо и продукты на исходе. Уходить дальше вниз надо. Давай командиров собирать…
Олег поискал глазами своего нового ординарца, молодого пограничника Назара Синицу, присланного старшиной Долматовым перед спуском по леднику. Возражений Уварова, что ему не нужен никакой денщик, Долматов не принял, а настоял на своем. Кто о командире побеспокоится, кого искать, чтобы послать с поручением, кто защитит командира и прикроет его своим телом в минуту опасности? Под рукой всегда должен быть верный и надежный помощник. Вот и подобрал Долматов командиру, шустрого и смышленого своего ученика, такого же как сам старшина. Хоть Назар Синица и был молод, всего-то двадцать первый день рождения недавно отпраздновал, но успел до войны почти год прослужить на границе, имел несколько задержаний вражеских диверсантов и воевал с первого дня. Одного роста с Уваровым, но немного шире его в плечах, Синица тенью ходил за Олегом и если отлучался, то только с разрешения и по поручению последнего.
— Я здесь, товарищ подполковник! — вынырнул из-за спины Олега его ординарец, поправляя на груди автомат ППД. — Какие будут приказания?
— Назар, пройди по лагерю, сообщи всем командирам и сержантам, что сбор через десять минут возле бронетранспортера артиллеристов. Действуй!
Козырнув, пограничник растворился среди подвод и автомобилей.
— Шустрый у тебя ординарец! Надежный боец-то? — поинтересовался Антоненко.
— Времени мало, чтобы узнать. Но пока справляется. Надо будет как-то, по свободе, по душам с ним поговорить. Узнать кто он и откуда. Надо знать, кому ты спину свою прикрывать доверяешь. — спокойно ответил Уваров. — Ладно. Пошли к БэТэРу. Народ там уже начинает собираться.
Синица действительно оказался проворным ординарцем. Не прошло и пяти минут, как почти все офицеры и сержанты лагеря стояли возле "Ханомага". Последними к бронетранспортеру подошли Баюлис и бывший начальник склада Ярцев. Здесь же находился и священник отец Михаил.
Осмотрев всех и немного подождав когда наступит тишина, Уваров обратился к собравшимся:
— Товарищи! Вот и закончился второй день нашего спуска. Считаю необходимым подвести небольшой промежуточный итог нашего путешествия. Что мы имеем на сегодняший момент. Прошу доложить по своим службам. Начнем с вас, Игорь Саввич.
