И пришел с грозой военной… - страница 37
Корму заволакивает черным дымом. Петр Афанасьевич еще успевает увидеть вспышки на японских кораблях, несколько снарядов падает по правому борту с недолетом, не ожидали такой прыти. Один ухает поблизости с левого борта, взметнув водяной султан, обдавая людей и палубу водой и осколками. Но пока бог миловал, вроде все на ногах. Нет, вон один из матросов хватается за предплечье, зло выматерившись, но затем смотрит на руку и в очередной раз чертыхнувшись сквозь зубы, продолжает заряжать аппарат, на рукаве появляется темное пятно. Понятно. Царапина, но обожгло чувствительно.
Снаряды падают часто и густо, вздымая фонтаны воды, но пока огонь противника идет вхолостую, за черными клубами дымовой завесы рассмотреть русский корабль не получается, поэтому они просто садят по стелющемуся над водой черному облаку. "Страшный", все время идет в повороте, угрожающе кренясь на правый борт, но послушен воле рулевого. Дым спрятал эсминец, но он так же укрыл и японцев. Не суть. В планы Науменко вовсе не входит вступать в бой даже с двумя неповрежденными эсминцами, силы все одно неравны, у них вооружение посерьезнее будет. Кстати, что там со вторым эсминцем, тонет, или мина угодила в комовой отсек, тогда может и выстоит, кормовой отсек не так уж и велик. Ничего не видно. Но это и хорошо. Значит и японцы их не видят. До рассвета еще больше часа, видимость после дождя конечно улучшилась, но ночь все еще не собирается уступать свои права, а значит можно оторваться и затеряться.
Хорошо бы, второй миноносец только серьезно повредило. Бросить товарища они не смогут, так что с ним останется хотя бы один, а вот ринется ли вдогонку за русским один эсминец сомнительно. Хотя может. Самурайский дух и все такое. Вполне может. Но если это случится, то лучше уж подальше, все же меньше шансов, что второй вмешается в единоборство. А потому уходить. Уходить как можно дальше.
Шашки догорают. Хорошая придумка. Вот ведь, не военные и не моряки, а какую ладную вещь придумали, эдак можно и днем в прятки играть. Жаль только недолго, всего-то три минуты горит шашка. Ага, стало быть пора.
— Серегин, поджигай вторую пару!
— Слушаюсь, ваш бродь!
Взгляд на лаг. Двадцать семь узлов. Это максимум и даже больше. Дмитриев сейчас выжимает из машины все, что только возможно, так как максимум, что им удавалось до этого выжать из машин это двадцать шесть узлов. Так долго продолжаться не может, машины работают уже за пределами своих возможностей. До Порт-Артура еще примерно двадцать миль. Час ходу и даже чуть меньше, но это если скорость останется прежней, а это увы, невозможно. К тому же над трубами уже видны факелы. Сейчас, пока шашки прогорают, это не имеет значения, но позже, когда дым рассеется они как маяк укажут японцам в какой стороне искать миноносец. Нет, нам этого не надо. Науменко склоняется над переговорной трубой.
— Павел Михайлович, уменьшите ход до двадцати узлов и придумайте что-нибудь с факелами, не то они как путеводная звезда.
— Понял. — Голос механика звучит как из преисподней, Петр Афанасьевич, даже сомневается, все ли тот расслышал, но ход заметно падает, а вскоре и факелы пропадают.
Дым начинает рассеиваться, шашки выдохлись. Науменко вместе с сигнальщиками всматривается в горизонт, силясь хоть что-то рассмотреть. Ничего. Это хорошо. Оно конечно, возможно японцы где-то рядом, но никого не видно, а значит и они скорее всего ничего не замечают. Очень может быть, что они сейчас движутся в разных направлениях. Вот лучше бы так. Хватит с них на сегодня геройств.
Взгляд на палубу. Аппараты уже заканчивают перезаряжать. Вот и ладушки, негоже иметь неготовое к бою оружие, тем более главное оружие этого кораблика. Что ни говори, а роль истребителя минных катеров и миноносок, охрана броненосцев и крейсеров от минных атак, она только второстепенная, главная – это минная атака вражеских кораблей и желательно как можно большего тоннажа.
Рассвет. Хорошо-то как. Воздух чистый и свежий. Понятно, что позади бессонная можно сказать ночь, те пара часов, что ему удалось урвать, назвать сном язык не поворачивался, только раззадорил. Но рассвет словно вселяет новые силы, плечи сами собой расправляются навстречу свету, все же человек дитя солнца, а не луны, потому и предпочитает день ночи. Усталость еще навалится, потом, а вот сейчас ощущается прямо таки прилив сил. Хорошо.
— Дымы сзади, право по борту.
Петр Афанасьевич подносит к глазам бинокль. Все же хорошую оптику делают в концерне, жаль только, как говорит Антон Сергеевич, линзы сами делать не могут, тут нужен и опыт и оборудование и специалисты, но вот подбирая нужный набор линз им удалось получить очень хороший прибор наблюдения.
Так и есть, дымы. Низко стелятся над водой, не иначе как идут очень ходко, эдак на максимуме возможного. Два корабля. Ба! Да ведь это старые знакомые! А кому еще-то столь целеустремленно пережигая уголь и насилуя машины нестись по морским просторам. А что с третьим. Затонул? Или сумели спасти, и убедившись в отсутствии угрозы затопления, отправились в погоню за обидчиком. В любом случае появились они не вовремя. До Порт-Артура еще около пятнадцати миль. Ночное происшествие заставило русских сделать значительный круг, стряхивая противника с хвоста. Но как видно они решили особо не заморачиваться и пошли прямиком к Артуру, а куда еще направятся русские, если не в свою гавань. Что же, их расчет оправдался полностью. После дождливой ночи морскую гладь заволокло рваными клочьями тумана, так что заблаговременно обнаружить их не удалось.
