Я - истребитель. Я — истребляю - страница 94
Хорошо привязанная рыбачья лодка, оказавшийся баркасом, потянулась следом за нами набитая трофеями, куда запасливые разведчики затащили также крупнокалиберный пулемет. Кроме пяти бывших пленных среди узлов торчала голова козла. Я решил раз молока не дает, пусть козлят делает.
— Ну что, Виктор Семенович? Будем жить? — радостно хлопнув механика по плечу, спросил я.
— Будем. Будем жить! — твердо ответил он, глядя на удаляющийся берег.
Мы сидели у левого борта, прислонившись спиной к рубке. Семеныч повернув голову, смотрел на удаляющийся берег через головы сидящих в баркасе освобожденных бойцов, заслоняя мне обзор, поэтому я рассматривал сам катер. Он был другой, заметно меньше чем тот, что спас меня. У пушки на носу, ведомый с Кречетовым что-то расспрашивали у артиллериста с танковым шлемофоном на голове.
— Хм, бабка с палкой бегает… — услышал я слова Виктора Семеновича, как на лицо и шею брызнуло чем-то тепловатым и сильно ударило в руку, опрокинув на правый бок.
Вытерев лицо, ошарашено посмотрел на испачканные красным пальцы.
— Семеныч? — позвал я старшину, не сводя глаз с пальцев.
— Кхрр-р-р ба-абка-а, — услышал я страшный хрип с горловым бульканьем.
Посмотрев на старшину, увидел месиво в районе левого плеча и горла из которого хлестала кровь.
— Семеныч!!! Су-ука-а!!! — взглядом зацепившись за фигурку на холме, я под удивленные взгляды разведчиков, освобожденных бойцов и экипажа, рывком вскочив, перепрыгнул через бьющееся в агонии тело своего бывшего механика и подлетев к спаренному пулемету на корме, отшвырнул от него матроса.
Холодные рукоятки пулемета задрожали у меня в руках, когда пулемет забился от короткой очереди. Из стволов вырывались спаренные огни выстрелов. Короткими очередями я стрелял по холму, тряся головой смахивая слезы. Я разносторонний человек, изучающий многое, что было увлекательно, однако медицина не входила в сферу моих интересов, но тут даже я понимал, что старшина не жилец.
— Ушла тварь! — со злостью сплюнув, посмотрел на пустой холм. Старухи уже не было, шустрая оказалась: — Бля! Семеныч!
Резко развернувшись, я побежал обратно к телу механика около которого уже склонились Рябов и один из матросов, они были ближе всех и успели первыми.
— Виктор Семенович? — вытерев рукавом комбинезона лицо, я шмыгнул носом, — как же так-то а?
— Сем-мье. Сх-хаш-шжи-и! — успел прохрипеть Морозов и дернувшись замер.
Оттолкнув в сторону, мимо меня протиснулся фельдшер из группы Рябова.
Я стоял и плакал, пока он осматривал тело. Вздохнув, фельдшер покачал головой.
— Умер, шансов не было, если бы даже был врач.
Бормоча ругательства и обещания что я сделаю со стрелком когда вернусь, и как долго она будет умирать, стоял, уткнувшись лбом о бронелист обшивки рубки и машинально потирая плечо.
— Товарищ майор, вы ранены? — поинтересовался фельдшер закончив с Морозовым.
— На излете ударила, — пробормотал я.
— Давайте я вас осмотрю. Хм, невезучая у вас рука товарищ майор. Опять она пострадала.
Когда с меня сняли верхнюю часть формы, на палубу упал полусмятый кусочек свинца.
— Похоже, пройдя через старшину Морозова она почти полностью потеряла силу, — пробормотал Рябов, с интересом рассматривая здоровенный синячище на моем плече.
Поеживаясь от холодного весеннего ветра, я хмуро сказал:
— Пулю мне отдай. Я ее семье отвезу.
— Адрес знаешь?
— Да.
Кроме синяка у меня не обнаружили даже разрыва кожи, хотя ямка от удара присутствовала, что изрядно удивило фельдшера. Минут десять, несмотря на то, что я начал медленно синеть, осматривал меня, осторожно поднимая и опуская руку, ощупывая, отслеживая реакцию на свои действия.
— Судя по всему просто синяк. Ни перелома, ни трещин нет, но после того как прибудем нужно полное обследование в госпитале, и сделать снимки, — подвел он итог, и велел мне одеваться.
— Старшину в брезент заверните, у моряков спросите, скажите, потом вернем, — велел я своим.
Пока Кречетов узнавал насчет брезента, мы со Степкой начали приготавливать тело старшины к перевозке. Я решил похоронить его как полагается, со всеми воинскими почестями у последнего местоположения штаба полка. Была там одна прекрасная поляна, где я любил отдыхать. Вид оттуда просто изумительный. Думаю Семенычу бы понравилось.
Оттолкнувшись от палубы, матрос ловко приземлился на бетонный пирс и принайтовил брошенный канат к причальной тумбе. Через пару секунд бронекатер был пришвартован к пирсу, где ожидала немаленькая толпа встречающих.
Как я и думал, первым делом нас загребли контрразведка. Смерша еще не существовало, так что эти функции исполняли именно они. Проследив как в кузов полуторки погрузили тело старшины, я последовал за молодым лейтенантом госбезопасности, мне предстояло много что объяснить и рассказать. Однако в кабинете меня ожидал не выспавшийся сюрприз.
— Рассказывай, — хмуро буркнул Никифоров, как только я вошел в помещение. Степку, кстати завели в соседний кабинет.
— Что именно гражданин начальник? — вздохнув, поинтересовался я.
— Не ерничай, давай все по порядку. Тобой САМ заинтересовался.
— Ну хорошо, — устало кивнул я, и присел на стул перед столом за которым сидел особист.
— Подожди, может чаю?
— Можно.
После чая я в подробностях доложил все что со мной случилось после того как меня сбили. Никифоров слушал молча, с непроницаемым лицом. Он только раз приподнял брови, узнав, что немецкий летчик был из группы подполковника Шредера, и поморщился, когда я описывал, как этот немец бросился на меня. Когда дошел до гибели Морозова, он только глухо выругался. Никифоров не хуже меня знал механика.
