Днепровский вал - страница 119
Как быстро человек меняется. Только что был испуганный взгляд, а сейчас такая гаденькая улыбочка. И ясно же с чего. Стерва за это «подотчётное имущество» последние штаны снимет, и не побрезгует.
— А не можем ли мы решить дело на месте? Если я вам компенсирую утерю этого имущества?
— И чтоб потом меня Афродита на корм рыбам пустила?
Достаю пачку банкнот — как чувствовал, что понадобиться.
— Решай сам. С ней мы уже обо всем договорились, какие претензии? А ты получаешь дополнительную оплату, если мы договариваемся, или проблемы, если нет — я ведь могу про твоих немецких дружков кому надо рассказать.
Ха! Испугался. Наглость города берёт. Не понимает, что Стерва должна и его защищать. Азиаты.
— Зачем не ваши деньги — смотрит брезгливо — куда я их дену? Да у меня с ними проблем будет еще больше — любой в НКВД стукнет и сдаст.
Вот зараза! Совсем дикие! Чтобы доллары не брали?
— А вот ваши часы могут пригодиться. У нас лабораторные бывают, где время считать надо, а часов нет — война. И если начальство насядет — откуплюсь ими.
Точно дикари. Натуральный обмен. Знакомый суперарго с «Беннета» говорил, что настоящие швейцарские, я у него купил, после той истории в русском кабаке, когда меня опоили, ограбили, в сугроб бросили, и прежние часы между прочим, тоже сняли. Да на, подавись! Когда Стерву в бараний рог скручу, потребую чтоб этому матросу-студентику повелела вернуть в трёх экземплярах, и пусть ищет где хочет.
Он извлекает из кармана металлический цилиндрик, быстро откручивает крышку, показывает мне, что пустой — да, он точно не мне первому так помогает! Чёрт! Чувствовал же наигранность его реакции, когда мою фляжку швырял. И явно знал на что в ней смотреть. Вряд ли врёт, он тоже заинтересован и в безопасности, и чтоб клиент пробу получил. И со Стервой-Афродитой меня развёл, гаденыш! Она же не опустится до того уровня, чтоб вникать в такие мелочи, приказала — сделай. Так и хочется ему в морду, и часы забрать — но нельзя! Это же свидетель, выходит Стерва и с немцами делишки крутила, ай-ай, как НКВД на такое посмотрит, тут твой Чин первый тебя же и сдаст, не забыл наверное, как у них в тридцать седьмом чинов повыше пачками к стенке ставили, а сейчас война, за такое расстрел однозначно? Я-то думал, как мне эту тварь прижать, а тут такой подарок? Не дай бог лишь, этому студенту завтра устроят несчастный случай, и все концы в воду, вернее в химию, и трупа нет. Ну, что-нибудь придумаю — а сейчас, пусть эту работу сделает, о которой сговорено.
Студент прикрепляет свой цилиндрик куда надо, открывает кран, спустя пару секунд закрывает, отсоединяет, осторожно показывает, что там налито что-то бледно-жёлтое, ловко закручивает крышку, и вручает мне. Эй, а вторая проба зачем? Он сначала отмахивается от меня, как от мухи, затем видя, что я не отстану, хватает меня за руку, оттаскивает от цистерны, и лишь здесь снимает противогаз.
— А как я иначе дозатор отсоединю? Затем и пробоотборники ношу лишние — чтобы после все из дозатора в них спустить. Иначе отравимся, или так в противогазе и идти?
То есть у него есть и лишние пробы? А как «кузены» от моей будут отливать? Вторую попросить — ну нет, суки, вы мне за свой бокс заплатите сполна! Поднимаю флягу, заглядываю внутрь, пробую пальцем. Эй, а ведь это не стекло!
— И правда, не стекло, а на вид похоже — студент тоже попробовал на ощупь — кажется, фторопласт. Но все равно не советую — он устойчивее, но тоже разъест и вспыхнет. Через день, через час, может даже через минуту — оно вам надо?
Мне как раз это и надо. Хотя минута, это будет уже перебор. Но желание расплатиться с «кузенами» оказалось сильнее даже страха — ну это чисто наше, американское, как проскочить через пропасть по разваливающемуся мосту, впрочем слышал что и у русских есть такое, называется «авось».
— Тогда вот этот кранчик поверните вот сюда, сосчитайте до пяти, и быстро закройте. Эй, подождите, я отойду! Да, и если она зашипит, станет пузыриться, ну что-то будет не так — сразу бросайте от себя подальше, рванет как зажигательная граната!
Делаю все как он велит. Ну вот, теперь у меня в кармане и русская тайна, и сюрприз для британцев. И ко мне никаких претензий, ну откуда я знал об особенностях русской химии? Говорите, делиться надо, по божьей заповеди — но что-то сомневаюсь, что вы, себе отлив, флягу мне вернете, значит господь вас и накажет! А если они за ней завтра придут? Не должны, они ведь тоже мне не верят, а вдруг подменю? Значит, кто-то подойдет сейчас — ну а если нет, что ж, тогда я прямо в порт, пройду мимо их чертова «Джона Дьюи», и помашу фляжкой — и если кто-то бегом не поспешит на берег, я готов буду выпить эту адскую смесь как самое лучшее виски — но ведь этого не будет, верно?
И упокой Господи их души, и пошли их к дьяволу, где им самое место!
Студент собирает вещи в мешок, и мы спешим покинуть опасное место. Снова пролезаем через дыру, а ведь когда доска стоит правильно, проход совершенно незаметен, и… Да, верно сказано — не поминай черта всуе, явится по твою душу!
— Эй, мистер Эрл, ну куда же вы?
Британцы, те же трое. Или не те — вот этот точно там был, остальных двух не помню. Двое слева бегут, третий справа совсем рядом. Выследили значит — а за забором потеряли, не видели как мы в дыру… Вот уже двое прижимают к забору меня, третий блокирует дохляка.
— Мистер Эрл, вы наш уговор не забыли?
Достаю флягу, и вручаю англичанину, моля бога чтобы не выдать свое злорадство. Тот встряхивает ее, убедившись что полная, затем, сделав шаг в сторону, отодвигает доску, заглядывает в дыру. И говорит так спокойно:
