Командир - страница 78
— Рамиль, то, что я выложил, это только вершина айсберга, многого я просто не знаю, ну не интересовался Второй мировой и сейчас от этого локти кусаю. Мне только известен обычный школьный курс, а там все шиворот-навыворот, всю историю обос…али. Так что не требуйте от меня многого.
— Ладно, да, забыл сказать, ночевать будешь с нами.
— Отлично!
Узнав, где находится медсанбат, я направился туда, пора проведать Свету.
Со Светой мы пробыли почти три часа, и я возвращался к хате особистов, покусывая на ходу травинку и думая о девушке.
Война меняет характеры людей, и Беляева не исключение, в мирное время она даже не подумала бы затащить меня на сеновал, но не сейчас.
Ей, как и мне, нужна была физическая разрядка — чем мы и занимались до темноты и после. Вспоминая ее поведение и отчаянно-испуганные глаза, я не стал отказывать и последовал за ней на сеновал, куда она повела меня за рукав. И если вначале инициатива исходила от нее, то дальше главенство перехватил уже я. После чего проводил девушку до здания, где был медсанбат, крепко поцеловал и отпустил спать.
Пнув попавшуюся под ноги пустую консервную банку, что вызвало недовольство часового, я последовал дальше.
— Чего так быстро? — послышался заспанный голос Рамиля.
Тихо перешагивая через спящих на полу, я подошел к лавке, где лежал капитан, и, сбросив с печки старый полушубок, улегся на него, предварительно сняв ремни и положив их у изголовья, причем расстегнутая кобура была повернута в мою сторону.
— В смысле? — таким же шепотом спросил я.
— Я думал, ты со своей знакомой останешься.
— А, нет, дежурит она, по крайней мере, так мне сказала!
— Ну-ну.
Лежа стянув гимнастерку и скинув сапоги, я разложил портянки на полу, чтобы они немного просушились, и запах моих портянок растворился в тяжелом духе, который стоял в хате. Устроившись поудобней, я закрыл глаза, чтобы провалиться в царство Морфея, но голос Рамиля вернул меня к действительности.
— Знаешь, со мной такое в первый раз.
— Что именно?
— Эти два дня. Утром взлетели, оказались сбиты, целый день скитались по лесу, следующим утром освободили пленных, правда, случайно, но все же. Потом штурм концентрационного лагеря и бегство от немецкого батальона, штурм деревни и встреча с нашими окруженными частями. Вот. Вот такое у меня в первый раз.
— Хм… а у меня такое каждый день, — лениво ответил я и почти сразу провалился во тьму сна.
Проснулся я, когда чей-то сапог ощутимо постучался мне в печень. Спросонья крутанувшись, я подмял пинавшего и выхваченным из ножен штык-ножом попытался ударить его по горлу. Однако нож из моих рук моментально выбили, а меня оттащили в сторону, матерясь по-русски. Продрав глаза, я осмотрелся.
«Черт, Рамиль! Неужели я его так?»
Около полушубка на полу лежал Рамиль и стонал, держась за живот.
«Точно, я же его коленом в солнечное сплетение приложил!» — вспомнил я, рефлекторно ответил на новый удар и уже вслух спросил, оглядывая заполнивший комнату народ:
— И что это здесь происходит? Да отпустите вы! — Это я уже скомандовал двум командирам, державшим меня.
Не колеблясь, они разжали руки и отошли в сторону, над Рамилем склонился военврач и стал его осматривать, после чего помог встать и усадил на лавку, было видно, что капитан приходит в норму, только бледность выдавала его состояние.
— Я жду, — повторил я, оглядывая народ.
Кого тут только не было, но больше всего врачей. За их спинами мелькнуло бледное лицо Беляевой, и у них всех было одинаковое выражение лица — озадаченное. Вперед вышел мой новый командир, майор Говорухин, и, осмотревшись, слегка удивленно ответил:
— Как бы тебе, капитан, сказать? В общем, не просыпался ты. Совсем не просыпался.
— Это как?! — изумился я и добавил: — Я же отчетливо помню, как заснул и проснулся, все нормально было. Ну устал немного, так со всеми бывает, что тут такого?
— Да не в этом дело, тебя никак разбудить не могли. Вон даже врачей позвали.
— Это как это? — продолжал не понимать я.
— Капитан, не сейчас, ладно? Полк уже ушел, и мы последние, так что собирайся, уходим, — скомандовал он и вышел из хаты. С улицы сразу же послышались команды.
Оглядев до сих пор молчавший народ, я попросил у Рамиля прощения.
— Да ладно, и не такое бывало, — ответил он. — Хотя когда перед глазами мелькнул клинок, было страшно.
На меня тут же налетели врачи и стали расспрашивать о самочувствии. Как ни странно, Светы среди них не было. Ответив на их вопросы, я вышел вместе с Рамилем из дома, и мы направились вслед за бойцами, численностью примерно с роту. Пятеро медиков уже обогнали их и проследовали дальше.
— Может, все-таки расскажешь, что произошло? — обратился я к идущему рядом капитану. Рассказ Рамиля много времени не занял.
Оказывается, когда начали просыпаться, то меня не смогли разбудить, испробовали все способы, даже водой поливали. Я пощупал гимнастерку — действительно влажная. Потом вызвали врачей, они тоже все испробовали, додумались даже иглами колоть в нервные точки, но ничего не получалось.
— …я рядом стоял, и тут меня такая злость взяла. Пнул тебя и заорал: «Рота, подъем!» — сразу оказался на полу, и перед глазами клинок мелькает, — рассказывал на ходу Рамиль.
Прибавив скорость, мы быстро догнали наших бойцов и, обогнав их, заняли свои места впереди. Все машины везли раненых, и теперь даже полковник был вынужден идти пешком, уж не говоря о нас.
Шагая рядом с Говорухиным, я выяснил интересный момент, оказывается, все бойцы в арьергарде были из недавно присоединившихся, как и мы. Мельком осмотрев бойцов, своих я не заметил.
