Командир - страница 89
— Пока никого нет. — Обернувшись, добавила: — Сейчас обход будет, ждите. — И попыталась выскользнуть из палаты, но не тут-то было, у меня накопилось множество вопросов.
— Стойте, я хочу спросить. Сколько я здесь уже нахожусь и что со мной?
— Вас позавчера привезли, где-то к обеду. С вами сестра была, она и вещи привезла. У вас поражение электрическим током, так в больничном листе написано.
— Ага, ясно, она сейчас здесь?
— Нет, она домой поехала, себя в порядок привести, а меня попросила за вами присмотреть, пока не вернется.
И тут же выскользнула за дверь, пока я раздумывал.
«Так, надо привести мысли в порядок», — почесав затылок, подумал я.
— Ну-с, больной, очнулись? — донеслось до меня как сквозь вату. С трудом открыв глаза, увидел перед собой доктора.
— Что, простите?
— Как себя чувствуете, больной? — спросил доктор и, взяв мою руку, стал слушать пульс.
— Нормально я себя чувствую.
Из-за спины доктора выглянула давешняя медсестра и сразу наябедничала:
— Он сам очнулся, Эдуард Викторович. И встал. Я еле его уложила.
Доктор, отпустив мою руку, произнес:
— Больной, встаньте. Только осторожно. Головокружения нет? — и, придерживая меня за локоть, помог подняться.
— Да нет, нормально я себя чувствую. А когда меня выпишут?
— О, какой торопыга! Обследуем, и если все нормально, то завтра выпишем. Галочка, через час больного ко мне в смотровую, — сказал он и вышел из палаты.
— Больной… — начала Галочка, но я ее перебил:
— Почему сразу больной? Меня Михаилом зовут, можно просто Миха, и, кстати, когда кормить будут?
Медичка только фыркнула:
— Обед уже был, ужин будет только через два часа. Там к вам сестра пришла, сейчас позову, — и выскочила из палаты.
Я оглянулся, молчаливого соседа снова не было. И тут в палату ворвалась Ленка. С ходу выпалив:
— Как ты? — она ощупала меня взглядом.
— Да нормально все, нормально, — отмахнулся я и тут же задал волнующий меня вопрос: — Что-нибудь поесть принесла? А то есть охота, сил нет!
— Принесла, принесла. Знала, как очнешься, кушать захочешь. Вот. — Она стала выкладывать продукты на стол. Я схватил банан, почистил и стал с урчанием его поедать.
Сестренка с улыбкой за мной наблюдала, и вдруг я понял, что родителям она ничего не сообщала, боясь их потревожить. У отца слабое сердце. Не знаю, откуда взялись эти знания, но я это знал точно, видимо, по наитию.
— Спасибо, что родителям не звонила.
Ленка с удивлением посмотрела на меня.
— А ты откуда знаешь, догадался?
Не в силах говорить я только кивнул и взял второй банан.
— Афкафи со сега выло, — невнятно попросил я.
— Что? Ты сначала прожуй, а потом говори.
Я быстро пережевал.
— Расскажи, что вчера было, — повторил я.
Ленка помрачнела.
— Все у меня на глазах произошло, я тебя еще в маршрутке увидела, ты к Кольцу подходил…
* * *
Лежа после обследования на кровати, я обдумывал сегодняшний день. Завтра выписывают, сестренка ушла домой. После ее ухода я позвонил родителям, успокоил их, почему не звонил, почему номер недоступен. Сказал только одно — «черная дыра». Вопросы сразу отпали. Сказал, что сессия закончилась и что я, погостив пару дней у сестры, приеду домой. Мама к моему приезду обещала сделать отбивные. Сглатывая слюну и подавив желание рвануть домой немедленно — полтора месяца без нормальной еды! — прикрыл глаза.
Начиная подремывать, я вдруг увидел себя со стороны. Вот я лежу на кровати, в палату заглядывает Галочка, говорит:
— Больной, время ужина. Столовая на втором этаже направо, — и, улыбнувшись, уходит.
Вот я сажусь на кровати и, свесив ноги, пытаюсь нащупать тапки, и тут раздается стук за окном. Повернув голову, я вижу голубя. Балансируя на небольшом сугробе, он требовательно стучит в окно. Тут отворяется дверь, и в палату входит Петр Семеныч. Увидев голубя, он улыбается и говорит:
— А, Михайло Викторович прилетел! Вот я тебе припас, — и, открыв окно, впускает голубя на подоконник.
И тут я открыл глаза и сел, вернувшись в реальность. Опустив ноги на пол, огляделся, в палате, кроме меня, никого не было.
«Уф! Просто глюки!»
Бесшумно открылась дверь, и в палату вошла Галочка:
— Больной, время ужина. Столовая на втором этаже направо, — и, развернувшись, удалилась.
Проводив ее выпученными глазами, я стал усиленно чесать затылок:
— Что за?.. — но договорить не успел, в окно застучали.
Посмотрев в окно, я уже знал, что там увижу. Голубь глядел на меня бусинками глаз и стучал в раму. Тут в палату вошел Петр Семеныч и, улыбнувшись, радостно произнес:
— А, Михайло Викторович прилетел! Вот я тебе припас, — и, открыв окно, впустил голубя в комнату.
Перебравшись на подоконник, голубь, вопросительно наклонив голову, посмотрел на соседа.
— Сейчас. На вот… Тут печенье, крошки хлеба, все как ты любишь. — Он достал из тумбочки небольшую тарелку со сколом на боку и стакан с водой. Поставил перед голубем, умиленно наблюдая, как голубь склевывает корм. Обернувшись ко мне и увидев мои ошалевшие глаза, поспешил объяснить:
— Да это Михайло Викторович, талисман нашей палаты. Кто-то из прошлых жильцов этой палаты приманил его, прикормил, теперь каждый день прилетает поклевать, и вот… — объяснял он, как будто мне был интересен этот голубь.
«Ну нифигасе! Это что, я будущее вижу?!»
Не слушая соседа, я лихорадочно обдумывал ситуацию.
«Так, так, так! Надо проверить, что это было». — Прикрыв глаза, я мысленно скользнул в себя и стал глядеть, что я из будущего делаю. Посмотрел сколько смог — черт, не больше пяти минут. Дальше не получалось. Встав с кровати, подошел к радиоприемнику и включил его. Послышался молодой бодрый голос диктора:
