Приключения порученца, или Тайна завещания Петра В - страница 31
Уже под самое утро он чуть забылся беспокойным сном. Утром, как всегда встал, и до полудня всё изнурял и изнурял себя до полного изнеможения тяжким кузнечным трудом. Потом, после полуденной трапезы, пошёл в фехтовальную залу, где брал урок у маркиза Де Ронье – ученика самого знаменитого генерала Д Артаньяна. И только к четырём часам, немного успокоившийся, вызвал для дальнейшего разговору Савву, Алёшку и Сашку Меньшикова.
Собрались в кабинете у Петра. Все трое сидели напряжённые, ожидая любого поворота в переменчивом настроении монарха.
– Ну что, господа, зачинщики и интриганы, объяснитесь, как и зачем это надоть было вам при дворе, при дамах, да при дочерях моих кумедь такую ломать?
– Мин Герц, а кабы мы пришли бы к тебе с доносом, да без доказательствов должных и крепких? Ты бы нас сразу бы и в пыточную приказал. Да мы пыточной – то и не страшимся вовсе, страшнее всего, что угрозу жизни твоей не смогли бы отвесть.
– А кто ж это из вас такую водевилю искусную сочинил, уж не ты ли Савва?
– Нет, ваше величество, это порученец ваш, герой Полтавский, лейтенант Синельник, Алексей Кирилыч…
– Неужто ты, Алёшка? Ну, казак, ну молодца, а разыграл-то как, как в императорских театрах! А ежели бы этот полячишка, кобелина усатый, не спужался бы разоблачениев, а на дуелю кровавую пошёл бы, он-то ведь поражениев и не знал вовсе, всех упокоивал, изверг, силён, зараза, в сабле был.
– Господь бы мне помог, ваше величество, я ж не за себя дрался бы, а за государя своего, а за тебя, царь – батюшка, и голову не грех сложить. А насчёт умениев да искусств евойных, да ведь и мы тож не лыком шиты да пальцем деланы, он же приёмы свои французские знавал, а про казачий бой, небось, и не слыхивал. А я на Дону, на вольном (при этих словах Пётр скривился, как от зубной боли), тоже не из простых казаков числился, и в бою свое умение не раз проявлял. Так что ешо посмотрели бы, кто кого, чья бы верхи взяла, а беду от государя глядишь и отворотили бы.
– Ну, лады, молодца, молодца. А теперя, докладайте-ка господа диспозицию нашу, докладайте ваши мнения, что делать далее, как с этим голландцем поступать будем, коего враги наши в сыны, в бастарды, мне пророчат, каковы будут ваши предложения?
– Мин Герц, думаю я, что команда твоя шпиёнская, слуги твои проверенные и верные, должны бы в Голландию прибыть, молодца того отыскать и вызнать, действительно ли оный юнош сын твой, али нет. Ежели действительно Сабринка та от тебя забрюхатила, то тебе государь и решать. Всё ж кровь твоя…
– А ты, например, Сашка, что б на моём месте бы сделал?
– Мин Герц, я, грешный да тёмной, ничтожный слуга и раб твой, на твоём месте никогда и не буду, и помыслить себе этого вовсе никогда не смогу. Только сдаётся мне, что ежели ты закон о престолонаследии не изменишь, так, что бы самому монарху наследника назначать, без вмешательства синоду, али по прямому мужескому наследству, да так, что бы ты самолично мог державу и дело жизни твоей в надёжные руки передать, то и котовасия энта будет продолжаться без концов, как за гишпанское наследство давеча, али, как за польское. А как уж с юношем этим поступить, токмо тебе одному и ведомо, токмо ты один и могёшь порешить.
Пётр сидел в глубоком раздумье, раздувая свою голландскую трубку. Весь кабинет уж заволокло густым жёлтым дымом, до слёз, до першения в горле. Прошёл час. Никто не проронил ни слова.
Наконец Пётр встал, потянулся до хруста в плечах, потёр тонкими пальцами у висков, выбил на стол трубку и тихо проговорил:
– В общем, так, ребята, поезжайте-ка вы в Голландию эту, разузнайте точно и в подробностях, как и что, кто всеми энтими делами там заправляет, государи, али обчества ихние тайные мальтийские, али ещё и господа иезуиты – папской курии анчихресты, и что это за господин Роль такой, правда ли, что магистра он, и кто это лично моей погибели и погибели всему делу нашему ищет. Ежели найдёте вы отпрыска моего, немедля отпишите, и все обстоятельства подробно растолкуйте, а я уж и решению тогда и приму. Не могу я, так вот просто, греха такого смертного на душу взять – дитя родного на погибель отдать. И так я грехов много сотворил и народу погубил – немеряно, душа моя через это страдает, разрывается и плачет, и гореть мне за грехи мои в геене огненной. Но ведь не злодей же я какой-нибудь, что б детей своих кровных на погибель обрекать. На сборы вам даю три дни. Получите грамоту сопроводительную, что, мол, по торговым делам путешествуете. У тебя Савва там, в Амстердаме, фактория кажись, имеется, по мехам и лесу, так вот там и остановитесь. С послом, Долгоруким Петром, не обчайтесь, токмо сами действуйте или же через ихнюю торговую гильдию. Денег Сашка выделит, сколь надобно. Поедете путём через Польшу и Саксонию, к самому Августу – ни ногой. Всё, подите прочь, я ещё поработать желаю.
Через три дня, поутру, от Калужской заставы, Савва и Алёшка с Давыдом тронулись в путь. Поздно вечером, перед самым уже отъездом, Меньшиков срочно вызвал Алексея Синельника к себе на дом и имел с ним секретную и приватную беседу…..
Глава четвёртая
В поисках самозванца
Великому государю государства Российского
Царю Великая Малая и Белая Руси
Владетелю земель: Ингерманландских, Лифляндских Эстландских и прочая и прочая и прочая…
