Приключения порученца, или Тайна завещания Петра В - страница 55

По нашим данным, цель нашего предприятия должна была находиться у энтих самых фульбов – язычников. Передвигаясь от селения к селению, и расспрашивая обитателей оных, мы, наконец, пришли в деревню (крааль по ихнему), царьком в которой был некий Аннувал Бараки. И, действительно, в его гареме находилась некоторая особа, которая назвалась Сабриной из Голландии. Была он уж и не молода, но вполне миловидна и казалась вполне довольна своим положением. У неё было четверо детей от Бараки, и она пользовалась большим уважением среди местного населения. Бараки Аннувал обсказал нам, что купил ея в Алжире с дитём, но по дороге через Великую Пустынь детё энто помёрло от местной лихоманки, не перенеся тягот сурового путешествия. Особа та была долгое время в неизбывном горе, но потом смирилася и ныне очень довольна своею жизнью. Эти же слова подтвердила и Сабрина.

Несколько недель нам понадобилось для сборов в обратный путь. Мы решили, что госпожу Сабрину надобно уговорить выехать с нами, дабы вернуться в лоно цивилизации. Поелику она категорически отказалась, было решено похитить ея и умыкнуть силой. План наш почти удался, но видя неизбежность судьбы, госпожа Сабрина покончила с собой, выпив местной отравной настойки. Нам пришлось бежать, дабы избегнуть мести и кровавой расправы местных племён. В схватке с супостатами погиб Семён, раненный отравленной стрелой. Обратный путь наш был ещё более тяжёл и мучителен. Но с божией помочью мы прошли прежнею дорогою и в мае прибыли в ливийский град Тунис (идти в Алжерию было бы для нас опасно для жизни). В Тунисе мы зафрахтовали фелюгу и прибыли в Венецию, откудова я тебя, государь, и извещаю об завершении нашего предприятия.

Нижайше кланяюсь и желаю здоровия и процветания Вашему Величеству

...

...

(Конец Первой Книги)

Книга вторая
Сыновья выросли

Часть первая
Второе посольство

Пролог

Однажды, году, по-моему, в 1984 или 1985 мы сидели с Димкой на моей кухне. Перед нами, на столе, ополовиненная бутылка «Московской, возле стенного холодильника, на полу стоит ещё одна. В тарелках – жареная картошка с мясом и кислая капуста. Мои уже давно спят, и нам никто не мешает говорить о всяком разном, о политике, о бандитах, о футболе, о бабах, ну и, естественно, о загадках истории, а также и о загадках нашей семьи. Уже час ночи, и беседа подходит к самому интересному своему моменту, когда начинается совместное полупьяное творчество, когда одна парадоксальная мысль рождает другую, когда обыкновенные, простые слова вдруг наполняются каким-то мистическим смыслом, не ведомые трезвому человеку, когда создаются потрясающие пьяные шедевры, которые на утро, на следующий день, исчезают, как круги на воде, как чудесные орнаменты облаков на небесах. Это состояние – самое удивительное, самое чудесное из всех удовольствий, выпадающих нам в жизни. Если бы утром нам дали послушать, какую чушь мы несём, мы бы навсегда постарели и утратили бы всякий интерес к жизни.

Но сейчас мы полны этого опьяняющего энтузиазма, фонтанируем гениальными конспирологическими идеями, как будто бы для нас внезапно открылось некое космическое окно, некая высшая правда, потрясающая своей красотой и совершенством. Такое состояние (проверено годами) длится обычно от половины первой бутылки, до половины второй. После уже начинается полупьяный или уж совсем пьяный бред, теряется стройность и красота мысли, начинаются взаимные разборки, уход от темы, каждый начинает говорить о своём, в общем, чудо пьяного общения куда-то исчезает. Но эти полторы бутылки наши, и ради них можно ждать целый год, пока Димка вновь приедет ко мне в Минск на мой очередной день рождения.

Прошло уже семь лет, как Димки, моего старшего брата, нет в этой жизни, прошло уже четырнадцать лет, как нет и квартиры в Минске, нет этой кухни с кафелем, но деревянным дощатым полом, с маленьким холодильником Минск 2. Дети мои уже взрослые, состоявшиеся люди, внуки уже подросли, жизнь поменялась полностью. И живу я уже не в Минске, а в чуждом мне и малопригодном для жизни Израиле, к которому я не могу привыкнуть уже 14 лет, и уже никогда не привыкну.

Но как мне хочется, хотя бы частично восстановить всё то, что мы ночами насочиняли, наговорили за этим кухонным столом, в своём полупьяном вдохновении, и что, самое удивительное, что иногда эти идеи, рождённые за рюмкой родимой, становилось в действительности потрясающим и удивительным прозрением, подтверждённым потом документами или чьими-то воспоминаниями. Как говорил Димка: «Вот то, что кажется, то и правда.

Разговор зашёл тогда о дуэли на «Чёрной речке.

Я затравил:

– Какая-то странная дуэль у них там была…. Как будто, кто-то хотел её добиться, во что бы то ни стало. Сашка-то пытался избежать её, но кто-то опять и опять её провоцировал. Письма подмётные рассылал…Я вот тут, намедни, Раевского прочёл, ну Эдельмана то и раньше ещё читал, а вот купил Раевского, интересная, в общем, версия, что это Наташкина сестра письма подбрасывала…. Ревновала, что ли и хотела увести мужика у сеструхи…

– А вот ведь, что интересно. Ведь при любом исходе дуэли выходил Пушкину кирдык, убил он – за нарушение указа о запрете дуэлей либо смерть, либо ссылка, убили – его, ну и, слава богу…