Великий герцог Мекленбурга - страница 32

       -- Ваше высочество не смеет предъявлять мне такие обвинения! Эти проклятые псковичи напали на моих солдат, и я не мог оставить в тылу такую неприятельскую крепость, как Псков.

       -- Это хорошо, что у вас есть хоть какие-то оправдания, и возможно, вас не повесят, когда вы вернетесь в Швецию.

       -- Повесят? Вернусь в Швецию?

       -- И очень возможно, в кандалах.

       -- Что вы себе позволяете, герцог? Я офицер короля, и у меня под командой пять тысяч солдат!

       -- Боже мой, вы еще и считать не умеете! Да, вы действительно по божьему недосмотру пока еще офицер короля, но у вас под рукой только пятеро ваших офицеров, а мои драгуны все здесь! Кроме того, в отличие от вас, я генерал, и вы волею короля присланы под мою команду, так что еще одна попытка неповиновения будет расценена как бунт. Я понятно объясняю?

       Пока мы так препирались, подошли мои кавалеристы с Боликом, и Горн резко сбавил тон. Один из шведов хотел было скакать в лагерь, но, встретившись со мной глазами, резко передумал. Как вскоре выяснилось, за разыгравшейся сценой наблюдали не только шведы и мекленбуржцы.

       -- Ваше высочество, -- обратился ко мне Кароль, -- будьте осторожнее -- вон на стенах дым от фитиля.

       -- Тут расстояние не меньше трех сотен шагов, -- фыркнул в ответ Горн. -- Никакой мушкет не добьет со стен до нас.

       В этот момент раздался выстрел, Горн, презрительно усмехнувшись, повернулся к Пскову и, вдруг дернувшись, как от толчка, стал неловко сползать с седла. Я был ближе всех к нему и потому первым пришел на помощь. Соскочив с седла и перехватив поводья начавшей беспокоиться лошади, я закричал его адъютантам:

       -- Чего вы ждете? Ваш командир ранен!

       Пока полковника снимали с лошади и укладывали на расстеленный плащ, я взял его подзорную трубу и посмотрел на городские стены. Несмотря на расстояние и несовершенную оптику, стрелявший человек показался мне знакомым.

       -- Кондратий! -- воскликнул я и погрозил стрелку кулаком.

       -- Что вы сказали, ваше высочество, вы знаете этого человека? -- спросил кто-то из шведских офицеров.

       -- Что? А, нет, это такая странная русская поговорка -- когда кто-то внезапно умирает, они говорят, что его "хватил Кондратий".

       -- Варварство!

       -- И не говорите, ужасный век -- ужасные нравы, и страна тоже ужасная. Ваш полковник был не прав, русские вполне могут стрелять на такое расстояние, и мне совсем не хочется узнавать, много ли у них таких мушкетов. Давайте уберемся отсюда и подумаем, как нам быть дальше.

       Полковника принесли в его палатку и вызвали единственного человека в округе, могущего считаться медиком. Полуфранцуз-полушотландец Пьер О'Коннор -- то ли недоучившийся студент-медикус, то ли просто цирюльник -- осмотрел Горна и лишь покачал головой. Рана была смертельной.

       -- Тут нужен пастор, -- сказал он, сокрушенно разведя руками.

       -- Послушайте, Пьер, -- шепнул я ему когда пришел священник, -- когда душа полковника окажется на небесах или в каком-нибудь другом месте, я хочу получить пулю, его убившую. У меня очень нехорошие предчувствия на ее счет.

       -- Вы, мой герцог, полагаете, что она серебряная? -- удивленно поднял брови полковой эскулап.

       -- В определенном смысле, мой друг, возможно, она даже золотая.

       Тем же вечером медик принес мне просимое.

       -- Вы ошиблись, ваше высочество, эта пуля хотя и довольно странная, но все же свинцовая, -- заявил мне О'Коннор, протягивая сверток с пулей.

       -- Не скажите, мэтр, не скажите, -- отвечал я ему, разглядывая явственные нарезы. -- Может статься, что этот кусочек свинца окажется ценнее равного по весу драгоценного камня.

       -- Что вы говорите? -- разволновался медик. -- Вы думаете, что этот свинец пригоден для алхимических опытов? Боже, как мне такое не приходило в голову -- использовать для трансмутации пулю, убившую человека!

       Я в некотором обалдении смотрел на впавшего в транс медикуса и только покачал головой. Впрочем, это для жителей двадцать первого века алхимия лженаука, а в окружающем меня веке семнадцатом это вполне официальная и перспективная область человеческих знаний. Хотя мне ли, наблюдавшему, как взрослые люди садятся по утрам перед телевизорами, чтобы получить зарядку от Чумака, судить их? Идут века, одна лженаука сменяет другую, и лишь глупость человеческая не знает ни времени, ни расстояний.

       -- Друг мой, а велики ли ваши познания в сей области? -- спросил я О'Коннора.

       -- Скажу без ложной скромности, ваше высочество, я превзошел все труды, когда-либо написанные на эту тему. К сожалению, рецепты, изложенные в них, написаны иносказательно, и мне до сих пор не удавалось приблизиться к разгадке. Но как знать, возможно, теперь...

       -- Вы сведущи в ядах, мэтр? -- перебил я поток красноречия.

       -- Мой герцог нуждается в яде? -- воскликнул Пьер.

       -- Скорее мне нужен человек, разбирающийся в противоядиях. У меня, мэтр, довольно много врагов, и они на многое способны. До сих пор они пытались меня убить холодным или огнестрельным оружием, но кто знает, что им придет в голову завтра?

       -- Да, я знаком с этой областью человеческих знаний, в определенном смысле именно знакомство с ней привело меня в эти богом забытые места.

       -- Отлично, мэтр, когда вернемся в Новгород, мы поговорим на эту тему. Если ваша квалификация устроит меня, я приму вас на службу, -- как вам такое предложение?