Авантюра адмирала Небогатова - страница 96

– Ну, «поросят» то Владимир Александрович настрелял, – Брусилов принял от Семёнова шампанское и присел на диван, рядом с адмиралом, – только Лилье ещё и утверждает, что «золотой снаряд» в «Якумо» его комендоры влепили, но тут я категорически не согласен. Николай Иванович, сигнальщики «Громобоя» чётко зафиксировали попадание в носовую башню, после чего произошёл взрыв. И попадание было с НАШЕЙ стороны! Жаль, что из экипажа «Якумо» никто не выжил, думаю, они бы подтвердили.

– Не переживайте, Лев Алексеевич, славы и орденов на всех хватит, лишь добраться бы до Владивостока, никого не обделим. Я о другом, господа, думаю. Бухвостов сообщил, что на «Асахи» рванула башня. А «Якумо» погиб после детонации боеприпасов в башне, что послужило причиной детонации уже погребов. Это свидетельствует о ненадёжности японской взрывчатки. Чёрта с два удалось бы утопить так легко «Якумо», будь у японского немца наши «дубовые» снаряды. Вот она – другая сторона медали, адмирал Того сделал ставку на мощное, но крайне нестабильное взрывчатое вещество, поверьте старому артиллеристу. Два случая – уже не случайность. Владимир Иванович, сразу по приходу в базу необходимо усилить работу по переоснащению наших снарядов и затребовать от разведки Генерального Штаба всю информацию, какая только есть о фирмах и людях, поставляющих военные грузы в Японию.

– Пленных порасспросить, – подсказал Ферзен.

– А нет «интересных» пленных, Василий Николаевич, – развёл руками адмирал, – режутся фамильными ножиками самураи, не желают сдаваться. С двух миноносцев сорок три пленных, из них ни одного офицера.

– Видимо, сказывается кастовость японского общества, – поддержал разговор знаток Японии Семёнов, – офицеры флота считают себя высшей кастой, избранными, которым предначертано спасти Страну Восходящего Солнца или погибнуть в бою.

– И ладно, зато после заключения мира опытные офицеры вернулись бы на службу, а сейчас у Того большая проблема с кадрами, – Брусилов отставил фужер и повернулся к Небогатову, – Николай Иванович, вам я уже говорил, что не считаю трагедией поднятие кораблей первой эскадры и дальнейшую их службу под японским флагом. Да, унизительно для России, да бьёт по самолюбию, но выкупать корабли не следует. Во-первых, суда уже устаревшие, да ещё и битые-утопленные, а во-вторых – где найдут японцы столько знающих офицеров и матросов-специалистов, чтобы заполнить несколько тысяч вакансий. Сегодня погибло семь или восемь сотен японских моряков – грамотных, опытных. Два крейсера с экипажами утопила эскадра Клапье да Колонга, мы «Хасидате» уничтожили. Откуда Того возьмёт подготовленных офицеров?

– Господа, это Лев Алексеевич уже следующую войну с Японией планирует, – пояснил Небогатов, – мы каждодневно с ним спорим, нужен ли рывок к Чемульпо и Порт-Артуру, чтобы попугать Токио. В следующий дальний поход непременно попиратствуем в Жёлтом море. Василий Николаевич как «Изумруд», выдержит?

– Недели две на переборку машин и отдых команде и снова в море, в море – дома! – Ферзен улыбнулся.

– Что ж, господин капитан второго ранга, возвращайтесь на свой крейсер, поведёте отряд. Сегодняшняя победа не отменяет осторожности, вдруг да Камимура подстерегает нас на подходах к заливу Петра Великого.

27 июня в сотне миль от Владивостока четвёрку крейсеров встретили «Александр», «Суворов», «Орёл», «Аврора», «Жемчуг». Контр-адмирал Бухвостов прибыл на «Громобой» вместе со Свенторжецким.

– Какие новости, Николай Михайлович, Евгений Владимирович, что такие хмурые? – Небогатов бесцеремонно «допрашивал» подчинённых. – Сначала главный вопрос, что с «Николаем» и «Мономахом»? У нас как у Робинзонов, нет никакой информации кроме японских газет.

– Оба корабля целы, Смирнов успел увести броненосец в океан, а «Мономах» прикрывал отход, повредил два японских бронепалубника и зацепил «Токива» но и сам изрядно пострадал, спасла ночь. Тяжело ранен капитан первого ранга Попов. Сейчас и броненосец и крейсер вернулись в Николаевск на Амуре. Клапье де Колонг телеграфировал – каперангу Смирнову офицерами «Мономаха» послано пять вызовов на дуэль. Думаю, придёт в сознание Попов, будет шесть.

– Чёрт бы побрал этих флотских мушкетёров, всех на гауптвахту, сегодня же телеграфирую Константину Константиновичу, – облегчённо выдохнул вице-адмирал, – я уже готов был «Якумо» со дна морского вытащить, чтобы обменять на двух ветеранов.

– Вы утопили «Якумо»?

– Было дело, комендоры Льва Алексеевича постарались, но, Николай Михайлович и вы, Евгений Владимирович, идёмте в каюту, разговор предстоит долгий…

2 июля 1905 года вышедший в дальний дозор «Жемчуг» передал в штаб флота о встрече с госпитальным «Орлом». На крейсере Левицкого стояла новенькая германская радиостанция, из двух контрабандно закупленных и переправленных на «Изумруд» в Циндао. Вторую установили на «Авроре», ибо «Россия» и «Громобой» с «Изумрудом» встали к стенке, на кораблях вернувшихся из дальнего похода вовсю шёл ремонт. А броненосцы всё равно далеко не ходили, ну – ПОКА далеко не ходили. Николай, который царь, а не броненосец, телеграфировал адмиралу Небогатову, что уверен, – недалёк тот день, когда грозные русские броненосцы принудят коварного врага капитулировать в его же логове. Так что минимум до Токийского залива Бухвостов своих орлов поведёт. Император поздравил командующего Тихоокеанским флотом с высокой наградой – орденом святого Георгия третьей степени за поход и за «Хасидате» с «Якумо». Список отличившихся офицеров и с отряда крейсеров, и с броненосцев, дравшихся с Того, завизированный Небогатовым и Бухвостовым, ушёл в Санкт-Петербург.