Курс на прорыв - страница 23
Эсминец продолжал укрываться за группой атоллов, ожидая сигналов от ПЛ и «телеграмм» из штаба.
Затем в небе появилась четвёрка «фантомов».
Находясь в режиме радиомолчания, в радиорубке лишь слушали переговоры пилотов.
Первыми неладное просекли радиометристы. Дифракция легко справлялась с тем небольшим препятствием – скалой, за которой укрылся «Joseph Strauss», и до антенн эсминца добирались интенсивные излучения РЛС. Аппаратура идентификации легко распознавала работу локаторов тяжёлого крейсера.
Сигнал усиливался, а это значило, что комми однозначно следует курсом сближения. Этот факт в совокупности с небесными выкрутасами «тейлхукеров», нака́лом в радиоэфире и совершенно невнятным «ожидайте» в очередной «телеграмме» из штаба флота, заставлял командира корабля дёргаться и нервничать, вытаскивать и снова просматривать формуляры на случай внеплановой ситуации, уже и без того выученные буквально наизусть, один из которых вёл к (о-ох каким!) серьёзным последствиям.
Радист притащил очередную шифровку из штаба, которую кэп, бегло просмотрев, пробормотал:
– Хоть какое-то прояснение ситуации, которое ни черта не проясняет!
Противоречие фразы оказалось как раз к месту – командир эсминца был одним из тех немногих, кого (по необходимости) посвятили в пентагоновские планы. Пусть и в довольно усечённом варианте. Поэтому сложив два плюс два, он сделал правильные выводы.
– USS «Pollack» в аварийном состоянии в точке координат… Оказать содействие в спасательной операции, – уже вслух перечитав сообщение, офицер повернулся к старшему помощнику. – Слышал, чиф, не знаю, что там получилось у наших парней из подплава, но русские сумели адекватно ответить. Иначе бы этот бедолага сейчас не лежал на дне.
В этот момент послышался звук реактивных двигателей. Проводив взглядом четвёрку «фантомов», кэп невесело осклабился:
– «Русский медведь» уже вкусил крови. Как бы наши небесные ковбои совсем не вывели его из себя.
– Что предпримем?
– Выводи нашего «старика».
«Выводи» прозвучало вполне уместно. Так как, чтобы занять эту позицию и прикрыться двадцатиметровым кораллово-скальным образованием, экипажу пришлось изрядно потрудиться, маневрируя на эхолоте среди рифов.
Дав «самый малый», эсминец начал свой выход из атоллового лабиринта.
А потом случилось то, что случилось! Ошалевший радист буквально влетел в рубку, вытаращив глаза:
– Сэр, русские сбили самолёт!
– И чего орать? Марш на своё место! – Кэп неожиданно обрёл так нужное сейчас спокойствие. – На лаге?
Услышав ответ, приказал:
– Ход до среднего. Боевая тревога! – Едва слышно пробормотав: – Ну, вот и началась заварушка!
Наши
Время плыло, летело, пульсировало. С разной скоростью и восприятием. Лагом – 30 миль, реактивным рёвом – 1200 километров, 120 – в висках, и уже не за час, а в минуту.
– «Радио» с «вертушки» по курсу!
Командир, не отрываясь от бинокля, показал на пальцах, и догадливый вахтенный вывел приём на «громкую», зацарапав перепонки хрипотцой помех:
– Острова́… мелочь всякая от вас на двадцать… Наблюдаю за ними корабль… Похож на нашего старого приятеля – «Страуса Жозю». Повторяю…
Терентьев перевёл бинокль направо, быстро отыскав искомые наросты на теле океана.
– Сколько до них?
– Примерно сто кабельтовых.
– Не такая уж и мелочь, если за ними не видно эсминца, – он отнял бинокль от глаз, нахмурив лоб, словно что-то пытаясь вспомнить. Но «громкая» продолжала хрипеть, отвлекая, подгоняя с решением. Приказал коротко: – БЧ-2. Произвести селекцию. Взять на контроль АК-130 и ЗРК «Кинжал».
На юте завыла приводом артиллерийская башня, разворачиваясь на правый траверз, уставившись стволами в сторону группы островов. Незримо для глаз в ту же сторону отрабатывали антенные посты наведения ЗРК и артустановки.
Собственно на данный момент «Петя» весь из себя представлял ощетинившегося РЛС-облучателями нелюдимого громилу, не просто предупреждая, а едва ли не рыча своими боевыми системами: «Ща вдарю!»
После воздушной атаки сигнал с поста РТС о работе корабе́льного локатора совсем не удивил. Лишь подтвердил опасность с той стороны – выдав целеуказание системе управления артиллерийской стрельбой. Началась выработка углов наведения и измерения координат на пеленг.
Но DDG-16 увидел раньше (пока «Петя» высовывал свой длинный нос) и раньше открыл стрельбу из ба́ковой 127-миллимитровки, но… Эсминец маневрировал. Линия его курса была под довольно острым углом к пеленгу крейсера. Вращаемая однобалочная пусковая ракетная установка Мк-13 располагалась на юте, сектор её стрельбы оказался перекрыт надстройками. Чтобы применить «Гарпун», эсминец осуществил перекладку руля, сбивая наводку носовому орудию, и, успев-таки дважды «укусить», оно бездарно мазало.
Всего и целых 18 секунд на перекладку, и «Гарпун» сошёл с направляющих. А крейсер уже долбил из АК-130, торопясь вогнать в противника первую двадцатку снарядов, и весьма точно, не давая Мк-13 шансов на десятисекундную перезарядку, как и уже всему эсминцу вообще. Следующие полминуты – это 40 снарядов, больше половины из которых пришлись в цель.
Но сначала был вопль в рубке «Что за чёрт!?», когда на табло высветилось «Потеря управления», и два факела ракет «кинжала» заюлили вверх к самоподрыву, разойдясь на встречных с «американкой», и лишь отстрел помех увёл её – сироту куда-то вбок, далеко за корму.
И снова раздирающий, надрывный:
– Тревога! Воздушная атака!
Две вспыхнувшие на высоте 4000 метров ракеты-«потеряшки» пилот одинокого «фантома» принял на свой счёт, заверещав в эфире «Атакован!», навертев противоракетных пилотажей.
