Курс на прорыв - страница 64
– Так чё, – опешил лей, – плюнем на всех и рванём к хорошей жизни?
– Трудно мечтать о хорошей жизни, когда хочется домой. Но и жить хочется, чтобы не мучительно больно. Хотя бы с пивом, – улыбнулся в темноте Харебов, – разумеется, ни к каким амерам мы не рванём. Мне генетическая память не позволит.
Он отошёл от вертолёта на несколько метров, оценив с разных углов проделанную работу.
– Всё, хорош пока. Но утром обязательно пересмотреть. А то знаешь… Ночью спрячешь – не видно. А солнце выползет и блеснёт предательски в лучах блистер. До рассвета ещё несколько часов – перекемарим. Давай время поделим – кто будет дежурить в первую, кто…
– Если я под утро?
– Гуд. Что у нас с арсеналом, помимо личного?
– Да зарядили нас изрядно. Два «калаша» и целый РПГ!
– Ого! Откуда? Впрочем… ладно.
* * *
Лейтенант разбудил его ещё засветло, потрепав за плечо, дыхнув рыбно-консервным запахом:
– Как просил, пять по местному.
– Ага, – вскочил, потягиваясь. – А ты время даром не терял – сточил всё НЗ, поди?
– Не-ет, – лейтенант даже обиделся, – скучно было и в сон клонило. Вот и схомячил банку.
– В сон, – передразнил майор. – Запомни, сынок! После еды в сон клонит ещё больше – желудок отбирает кровь у мозга!
Экипаж был закреплён за конкретным вертолётом, или вертолёт за экипажем, но у них в заначке всегда что-то было из бытового – у Харебова вплоть до мыльных принадлежностей. Поэтому, приказав штурману послушать радио, сам успел даже побриться.
– Что в эфире?
– Непонятно. Что делать-то будем? Приказывай, командир.
– Ладно, – посуровел лицом майор, – значит, так. Сейчас всё, что у нас с российской символикой, удаляем. Типа мы совершенно краснофлотские и к «Петру» никакого отношения. У нас краски никакой нет? Надо вот этот Андреевский закрасить.
– Может, поскоблить чем, а потом керосинчиком?..
– Вот и попробуй. А я кабине пошустрю.
Пока раскачались, уже начало светать и весьма темпераментно – блымс и солнце выпрыгнуло из-за горизонтного марева.
Харебов только примеривался, с чего начать, как услышал зазывное лейтенантское:
– Плывёт, плывёт!
– Ну, что там кроме дерьма может плыть? – Хотя снисходительно у майора не получилось, потому что из вертолёта всё же вылетел пулей. Отобрал бинокль, стал рядом.
– Где?
– Левее.
– Ага. А посудина-то не военная.
– Я её узнал. Яхта под амерским флагом. Частник, – пояснил штурман, – когда мы проходили западнее архипелага Бисмарка, её обогнали на левом траверсе.
– На палубе пусто вроде, но оно и понятно, с утра-то, – пока вяло констатировал майор, – площадочка там вертолётная на корме…
В головах и в воздухе завитал, напрашиваясь, нетривиальный ход. Летёха тот еще живчик, даже стал нетерпеливо переминаться, как при сдерживаемой малой нужде, и, не дождавшись, когда, наконец, командир разродится мыслью, предложил:
– Командир, надо решаться сейчас…
– Что? – Пока ещё не выпускал наружу явное Харебов. – Что ты имеешь в виду?
– То же, что и ты, – с плотоядным азартом улыбнулся штурман, – оседлаем эту «гражданочку» и на ней практически до самой Камрани, а?
– Подумать и продумать надо. Диапазон прослушать – вдруг вояки амерские поблизости. Далеко она не уйдёт – на «вертушке» мы её в два счёта нагоним.
– Они пока сонные. На мостике наверняка вперёд по курсу только пялятся. А мы со стороны кормы, неожиданно – раз! И уже на четыре точки! Только решать надо быстрее! На таких яхтах имеют место быть бля… э-э-э… ляди… э-э-э… леди, короче. Пока они спят, но солнышко припечет, и выползут на палубу в купальниках. Тогда неожиданно на голову не свалимся. Вдруг успеют «sоs» кинуть или ещё чего!
– А с чего ты про баб взял?
– Я с сигнальщиками разговаривал. Он и говорил, что блондиночку на баке тогда на этой яхте рассмотрели.
– Не заливают? Пацаны молодые, им русалки сисястые и в дельфинах мерещиться будут… Хотя какого… – неожиданно быстро перешёл Харебов. – Мне нравится эта авантюра!
Быстро скинули маскировку. Запустили движки, прогревали. Штурман возился с приёмником. Лопасти медленно поползли по кругу, набирая взмахи.
– Как будем?.. Импровизация? – не терпелось лейтенанту.
– Эфир!?
– Вроде тишина. Относительная. Близких передатчиков не поймал. Так как?
Харебов бегал глазами по полусфере показаний приборов, заученно щёлкал тумблерами:
– А ты как планировал?
– Заходим с кормы, быстро садимся. Я выскакиваю и из РПГ по антеннам…
– Да ты варвар! – Вытаращился майор. – На хрен – твой РПГ. Садимся, хватаешь «укорот» и бегом на мостик… Штиль – «камов» не соскользнёт. Поэтому я следом за тобой. Точнее, радиорубку искать.
– Да какая там радиорубка, – скептически отреагировал лейтенант, – там, скорей всего, всё централизованно и примыкает к мостику.
– Сколько на такой яхте может быть экипажа?
– Из экипажа – пара человек за глаза. Она же практически вся автоматизирована. Тем более моторная. – Увидев сомнение в глазах командира, лейтенант быстро оправдался: – Я увлекался этой бедой. Знаю. Хоть это корытце и прошлый век, но богатенькая с виду…
– Ну, что? Становимся на шаткую тропу пиратства? – риторически вымолвил Харебов, выбирая ручки на взлёт.
Машина затряслась в предподъёмном режиме. Поднялась песочная пыль, закручивая вихри.
Майор запоздало подумал, что теперь машину, возможно, и не придётся бросать. И рачительно посетовал, что не оказалось времени полить водичкой взлётную площадку, и острый коралловый пескоструй сечёт лопатки компрессора.
