Господин мертвец - страница 156
«Не пойдет, — подумал Дирк, — Мало мне Тихого Маркуса, писанного красавца… Постоянно эту рожу перед глазами видеть? Нет уж. К тому же мейстер сам предостерегал относительно морального взаимоотношения или как его там…»
Оставался только последний, но Дирк сделал вид, что внимательно изучает всех четверых. Последний не был образцовым солдатом и при жизни — невысокого роста, весьма щуплый, тощий, да еще и сутуловат. Как и многие другие солдаты в девятнадцатом году. Но в нем не было заметно никаких серьезных дефектов, и это уже было поводом для оптимизма. Лицо скучное, ничем не примечательное, и смерть тоже скучная — крошечный осколок вошел над левой ключицей, оставив неровное отверстие.
— Как вас зовут, рядовой?
— Петер Клемм, господин унтер-офицер! — отозвался тот нечетко. Возможно, губы тронуты некрозом, или просто говор такой. Сейчас это уже не имело значения.
— Тоже за мной. Шагом марш! А ты, Шеффер, иди позади и следи за этими вояками, еще потеряем кого…
ГЛАВА 13
Есть мертвецы, в которых больше
жизни, чем в живых.
Но есть и живые, которые
мертвее всяких мертвецов.
Ромен Роллан
— Что это? — неохотно спросил Дирк, глядя на предметы, которые Карл-Йохан разложил на его столе.
Стол получился кривой, некрасивый — приличный лес в окрестностях закончился еще давно. Ребятам Клейна пришлось использовать для интерьера порядком подпорченные временем и влагой брусья, которыми раньше укрепляли от оползней траншеи. Но даже на этом столе, грубом и уродливом, странные предметы выглядели чужеродно.
Два обломка кирпича, горлышко от бутылки, консервная банка, снарядная гильза, еще какой-то булыжник…
— Поступило с утренней корреспонденцией, — вежливо доложил Карл-Йохан, — Еще была банка с собачьим дерьмом, но, с вашего позволения, я не стал приобщать ее.
Дирк не удивился. Он ждал чего-то подобного и знал, что дождется. В таких вещах сложно ошибиться. Они просто случаются, когда приходит время. Как снаряд, выброшенный из ствола чудовищным давлением пороховых газов, рано или поздно падает на землю. У него просто нет других вариантов.
— Э-э-э… почтальонов задержали?
— Никак нет, господин унтер. Корреспонденция была доставлена на рассвете, преимущественно в окопы второго отделения Клейна, навесной траекторией. Почтальоны не сочли возможным приблизиться, поэтому вынуждены были действовать на изрядном удалении. После чего исчезли с выдающейся поспешностью. Клейну едва удалось удержать своих «Висельников» от преследования. Полагаю, он поступил верно.
— Да, ефрейтор Клейн отлично понимает ситуацию. Хотя, спорю на свой «Марс», ему отчаянно хотелось вздуть этих подлецов. Кто-то пострадал?
— Нет. Эти снаряды не представляют для нас серьезной опасности.
— Представят, — серьезно сказал Дирк, разглядывая булыжник, — Когда они пустят в ход ручные гранаты вместо этого хлама… Пока они забрасывают нас мусором, но сомневаюсь, чтоб это приносило им облегчение. Есть чувства, которые тем быстрее гаснут, чем сильнее выплескиваешь их. Но ненависть к мертвецам к таким чувствам не относится. Это чувство бездонно и неизбывно. Однако, рано же они начали… Я полагал, пройдет не меньше недели, прежде чем вояки фон Мердера перейдут от ругательств и жестов к более активным действиям.
— С вашего позволения, я приказал отделению Клейна укрепить передний край и позаботиться о сетках. Обычный булыжник не причинит нам серьезных хлопот, но целый град вполне способен покалечить.
— Одобряю. Выставить наблюдателей, следить за окрестностями. Особенно ночью. Увеличьте ночные секреты и патрули. Замеченных в расположении роты людей отгонять выстрелами поверх голов. Или криками. Близко не соваться и ни в коем случае не применять силу. Никакой конфронтации.
— Мне кажется, было бы неплохо, если б паре самых прытких немного… помяли загривки, — осторожно сказал Карл-Йохан, — В некоторых случаях это помогает.
— Повторяю — силу не применять! — Дирк позволил своему голосу прозвучать жестко, непреклонно, — И пальцем не прикасаться. Довести до командиров всех отделений. Если кто-то позволит себе лишнее, будет стоять перед мейстером. А он не из тех, кто чтит полевой трибунал. Он сам себе трибунал.
— Понял вас, господин унтер.
— Вот и хорошо. Уберите эти… посылки. Нет необходимости тащить всякую дрянь в мой блиндаж. Если бы они кинули дохлую кошку, вы бы и ее притащили?
— В меня однажды кинули дохлой кошкой, — серьезно заметил Карл-Йохан, — Если быть точным, дохлой черной кошкой.
Дирк удивился.
— Да? Зачем?
— В некоторых краях это считается надежным способом вернуть в могилу мертвеца. Кажется, что-то восточное… К ней прилагалось заклинание на иудейском языке.
— Полагаю, результат разочаровал обе стороны?
— Так точно. Я отлупил беднягу этой же дохлой кошкой. И, насколько я могу судить, он выглядел достаточно разочарованным.
Карл-Йохан выглядел серьезным, но Дирк видел смешинку в его серых внимательных глазах. Смешинку, которая всегда в них присутствовала, зримо или нет. В этом был талант Карла-Йохана — хоть Дирк и считал его человеком множества талантов — всегда оставаться предельно серьезным в любой ситуации. Серьезность, доведенная до крайности, обращалась собственной противоположностью, создавая комический эффект. Поэтому появление заместителя командира взвода часто разряжало обстановку и делало его идеальным передаточным звеном между офицерами роты.
