Скорпион Его Величества - страница 131
Право основать свой род я получил от великого хана, от невесты получил право войти в род Гремучих Змей. От службы безопасности короля – тайный знак Скорпиона. Сам я нехеец, но теперь не могу претендовать на барса, что был на родовом гербе моего отца.
Значит, на родовом гербе будут змея и пещерный медведь на алом фоне. Медведь мне очень подходил, так как я действовал обычно словно медведь, разрушая замыслы заигравшихся местных божков. Воспоминание о трех хранителях отозвалось зубной болью. Я понимал, что для них я был как кость в горле. Только взять и прихлопнуть меня без всяких оснований они не могут. Закон Творца. А вот за что могут прихлопнуть, я до сих пор не понимал. И это тревожило меня. Сильно тревожило. Отогнав наваждение, навеянное воспоминаниями, я вернулся к гербу.
Может, еще пятиконечную звезду или Спасскую башню? Улыбнулся своим воспоминаниям и решил не городить огород. Пусть будет простым и устрашающим. А флаг будет алым. Символизирующим кровь. Я поднял руку и крепко сжал кулак. Зацепило. Алый фон. Черная змея и черный медведь.
Теперь девиз. Первое, что мне пришло в голову, это вбитое с детства «Вся власть Советам! Слава КПСС!». Я в раздражении сплюнул. А часовой, опасливо посмотрев на меня, отошел подальше. Его мысли были просты и понятны: что-то хозяин не в духе, лучше не отсвечивать.
Посмотрев на него краем глаза, я продолжил поиск идей. А их, как назло, не было. Посоветоваться с невестой, что ли? Я поймал за хвост первую, которая несмело выглянула и попыталась спрятаться. Ухватив проказницу, рассмотрел ее и так и этак, но затем отбросил как недостойную основателя. Такие вещи надо продумывать самому. Был бы я наследник, так получил бы все это в наследство. А раз я основатель рода, то мне и голову ломать. И никто не оспорит. Главное, чтобы не своровано было у кого-то. Ладно, что там дальше?
«Честь и слава» – блин, пафосно. «Хранить и защищать» – кого я собрался защищать? Только себя, родимого, и своих близких. Остальные побоку. «За царя и отечество»? «За Сталина, за Родину»? Что за хрень в голову лезет! Я начинал злиться. Вот Швырнику смог же дать девиз, а себе не могу. Думай, Витя, думай. Так, надо размышлять логически. Брану я дал этот девиз за его дела. А какие дела у меня?
Ломать не строить. Круши и бей. Я же разрушитель. Только этим и прославился.
– Что ты мучаешься, – пришла на помощь Шиза. – Ты много раз говорил, что своих не бросаешь, это твой принцип. Пусть это будет твоим девизом.
– Хм. А что, в этом есть смысл. Так и напишем: «Своих не бросаем». Спасибо, крошка!
– А поцеловать? – Я даже представил, как она надула губки.
– Так тут нет Эрны!
– Зато есть Чернушка, – парировала она.
Меня прошиб пот. Не дай бог еще ее в постель затащить вперед невесты. Я зажмурился:
– Даже не думай, Шиза. Поверь, я тебя породил, я тебя и убью. Шлю тебе свой комсомольский воздушный поцелуй на крыльях своего обожания и любви.
– Спасибо, дорогой, – ехидно произнесла она, – ты такой милый… пупсик!
– Чтоб ты поперхнулась, ведьма! – Я снова сплюнул и посмотрел на часового, тот стал пятиться к своему укрытию от непогоды, ожидая неприятностей от разгневанного барона. Видимо, обуревавшие в тот момент чувства отразились на моем лице.
– Сколько вы получали у Шарду? – Я решил немного сгладить произведенное мной впечатление, пугать добросовестного стража мне не хотелось.
Он с трудом сглотнул и хрипловато ответил:
– По десять серебряков в десять кругов, это кто по второму году службы. По первому году барон платил семь серебряных корон.
– Понятно, – кивнул я. – А по третьему году сколько?
Надо же, у Шарду была прогрессивная шкала оплаты! Я подивился новаторству барона. Не дурак был, не дурак.
– Не знаю, ваша милость, их всех барон казнил. Здесь только те, кто по второму году и по первому. Но обычно половину забирали в виде штрафов.
– Понятно, – повторил я и задумался. Шарду не только прогрессист, но и садюга. Чтобы держать всех в страхе и не платить, укокошил всех ветеранов. Но для меня это к лучшему, нет здесь людей, особенно привязанных к бывшему хозяину.
Оставив часового бдить, спустился на третий этаж. Здесь была лаборатория алхимика и апартаменты барона – его кабинет и спальня. Странное совмещение. Алхимика надо убрать подальше. Вдруг бомбу сотворит. Столько лет служил мастеру пыток, что должен был от него набраться плохого, как собака блох. Хотя ментально просто чудаковатый ученый-крохобор, который ищет философский камень. Но даже здесь, в мире магии, невозможно преобразовать свинец в золото.
У входа на этаж стояли два нехейца. «Вот это правильно», – удовлетворенно подумал я. Проход сюда только через верных бойцов. Кивнув им, прошел в кабинет. Кабинет как кабинет. Стол, стулья и шкафы. Застекленное окно, стены отделаны красным деревом. Над столом портрет Шарду аляповатый, вычурный. Непорядок. Надо выбросить. Оглядев бегло помещение, прошел в личные покои. В первой комнате небольшой стол и два стула, в углу деревянное корыто, довольно большое. Выбросить, пришло мне в голову, весь вид портит. Лучше баньку построить. С веничком да парком, замечтался я, да с комсомолками. Тьфу! Да что ж такое! Вот привязалось! Вспомнилось былое и было отвергнуто как порочащее доброе имя барона Тох Рангора. Нет, баня в планах осталась. А вот комсомолки растворились тенями в прошлом и исчезли.
В другой комнате, оказавшейся собственно спальней, стояла большая деревянная кровать, застеленная шелковым зеленым покрывалом. На окнах цветные витражи, сквозь которые еле проникал тусклый дневной свет. А вообще-то уютно.
