Небеса ликуют - страница 103

Объясняться было некогда. Как и соображать, каким образом меня нашли. Но тут же вспомнились слова моего провожатого: «…От пана полковника Бартасенко!»

Сам виноват, глупый Илочечонк!

Мы подошли к самому краю вала. Отсюда поле было видно целиком. Живые суетились возле мертвых, православный священник и кзендз стояли бок о бок, читая молитвы — каждый свою.

Вера веру борет… Доборолись, Адамовы дети!

* * *

— Значит, синьор Илочечонк Гуаира? — Под седыми усами сверкнули острые хищные зубы. — Или просто — Гуаира? Я пожал плечами.

— Как вам будет угодно, пан Полегенький!

— Гуаира… Позвольте… Так вы из Гуаиры? А я еще подумал, откуда у вас индийский загар?

Он пришел днем, в открытую, словно заключая негласное перемирие. Что ж, и нам надо похоронить своих мертвецов.

— Значит, строили Город Солнца? Позвольте, так вы, наверно, знали брата Мигеля Пинто? Мы с ним вместе учились в мадридском коллегиуме.

Я вздрогнул, чувствуя знакомый холод в разом оледеневших ладонях. Нет-нет, Брахман ни о чем не подозревает! Он просто спросил!..

— Брат Мигель погиб девять месяцев назад.

— Упокой, Господи!.. Знаете, в молодости, когда я был меньшим циником, мне казалось, что брат Пинто наверняка станет святым.

Я сжал зубы, отвернулся, прикрыл глаза. Milagrossa Virgen Azul, ты все видишь!..

— Жаль… Еще одним настоящим человеком меньше! Знаете, я шел сюда, чтобы посоветовать вам поскорее скрыться. Теперь настало время усмехаться мне.

— Взаимно, брат Паоло!

— Вы не понимаете. Думаете дождаться здесь королевских войск? Не получится! Будет резня, страшная резня!

Я поглядел вниз, на молодых парней в свитках и рубахах. Да, будет резня. А у них даже нет оружия!

— То красно дякуто за турботу, пане сотник!

Мы медленно двинулись вдоль вала, стараясь держаться подальше от падающей с лопат земли. Я вдруг представил, как там, посреди мертвого поля, кто-то старательно, не торопясь, наводит на нас мушкет, выбирая первую жертву. На миг стало не по себе, но затем страх исчез, сменившись пустым гулким равнодушием. Пусть себе!

— В коллегиуме мне самому очень нравились идеи Мора. Да и здесь, в Киеве, я часто спорил с братом Алессо. Наш Нострадамус был от Мора в ужасе.

…Оказывается, в Киеве бывшего башмачника тоже называли Нострадамусом!..

— Он был уверен… То есть он якобы видел, что в будущем идеи Мора и Колокольца будут использованы во зло.

— Чушь! — не сдержался я. — Весь смысл того, что мы делаем в Гуаире, состоит в мирном переходе к новому обществу. Только идеи Мора способны остановить войны, сделать людей по-настоящему, по-Божьему, равными, счастливыми!..

— Браво! — Его ладонь на миг коснулась моего плеча. — Завидую вам, брат Гуаира! Признаться, лично я не очень верил в видения брата Алессо, а тем более в его астрологию и арабскую мистику. Зато верили другие… Присядем? По-моему, подходит.

Внизу, под самым валом, сиротливо стояла брошенная кем-то тачка. Я не возражал.

Дерево предательски заскрипело, но все же выдержало. Брат Паоло достал из кармана широких шаровар турецкую люльку и принялся, не торопясь, ее раскуривать.

— Так вот, ему верили… Вы что-то знаете об этом? Прежде чем ответить, я задумался. Черный Херувим прав — это не мое дело. Совсем не мое! Отмолчаться?

— Брат Алессо увидел, что Республике грозит опасность. Он считал, что период, который он называл «ва-ль-Кадар», продлится семь лет. Критический год — 1648-й…

Удивленный взгляд, невеселая усмешка.

— Вы ошибаетесь, брат Илочечонк!

— Ошибаюсь?!

— Он действительно видел опасность, но почему-то на этот раз не смог назвать точную дату. Эти семь лет определил не брат Алессо, а мессер Джеронимо Сфорца, причем без всякой астрологии и тем более видений. В эти семь лет заканчивались так называемые урочные лета в большинстве латифундий Поднепровья…

Кажется, я перестал понимать итальянский!

— Не знали? В Республике есть такая традиция. Магнат получает землю от короля, как правило, пустую, где-нибудь на татарской границе. Тогда он зовет посполитых, обещая не брать с них подати и не посылать на работы в течение определенного срока. Обычно это двадцать — двадцать пять лет. И вот в конце 40-х годов урочные лета в основном заканчивались. Кроме того, именно на эти годы сейм наметил окончательное уничтожение Запорожской Сичи…

Посмеяться? Промежуточный Мир, потомки ангелов, Ночь Предопределения, книга «Зогар»… Ну и дурак же я! Вот позову сьера Гарсиласио, вот расскажу ему все!

Так мне и надо!

Я покосился на брата Паоло, неторопливо пускавшего трепещущие сизые кольца. Слава Богу, не знает!

— Брат Алессо увидел также нечто другое. По его мнению, эта земля, Русь, в ближайшие три-четыре столетия станет ареной нескольких страшных войн. Особенно опасна первая половина двадцатого века. Брат Алессо считал, что в этих войнах погибнут более пятидесяти миллионов человек.

— В смысле тысяч? — переспросил я, окончательно убеждаясь, что забыл итальянский.

Он отложил дымящуюся люльку в сторону, помолчал, затем неожиданно хмыкнул:

— Нет! Миллионов! Более пятидесяти миллионов! Даже если он ошибся в десять раз, в двадцать, в пятьдесят!.. Вот это да!

— Господи!

Сколько сейчас народу на Земле? Сколько в Европе? В Республике, кажется, девять с небольшим миллионов…

Миллионы погибших страшно, но его «вот это да!» — еще страшнее.

— Эта война… Эти войны будут вестись каким-то страшным оружием. Брат Алессо рассказывал о самодвижущихся повозках, покрытых броней, о стальных птицах, об огненных стрелах размером с большое дерево. Честно говоря, не очень верится…