В любой гадости ищи свои радости - страница 43
попался, ррвара’, я только скептически фыркнула. Бедный куст! Что его теперь ждёт? Я бы на его
месте, дала дёру, наплевав на врождённую неспособность к перемещениям. Когда у кого-то, тем
более у моего Вонючки, прорываются в голосе такие вот мстительно предвкушающие нотки, хорошего
ждать не приходится.
Ладно, главное колдовство прошло без жертв, и то хлеб. Кстати, о хлебе? Если это – всё, стоит
подкрепиться. Только сначала прогуляюсь к ручью. Помниться, там неподалёку симпатичные такие
заросли высокого папоротника с вечера заприметила. Вполне сойдёт за туалет.
Поднявшись на ноги, я мотнула головой, отгоняя навязчивый, отчего-то знакомый и откровенно
волнующий запах. Что-то у меня с обонянием явно не то, раз уж сквозь вонь дорогого попутчика что-
то ещё пробивается.
И тут обернулся кошмарик, и его полосато-гниющее личико перекосило окончательно. Уродец
смртрел на меня так, будто я только что предала Родину! Да, Господи Боже мой! Чего опять не так то?!
– Ты?! – прохрипел он сдавленно и выронил тяжеленный фолиант из рук.
Книга угодила металлическим уголком горбуну прямо по ноге, но Алехандро даже не пискнул,
продолжая смотреть тяжёлым ненавидящим взглядом.
Я попятилась. Похоже, без ‘жертв’ всё же не обошлось! Горбун-то мой чокнулся окончательно.
– Нассар?!
Вопрос был задан таким многообещающим тоном, что я, позабыв обо всём, отрицательно замотала
головой и продолжила отступать, пока не упёрлась попой в дерево.
Оскорбления, сказанные ТАК, просто руганью не кончаются. Прощай, мир. Здравствуй морг и
скальпель патологоанатома! А я ещё так молода и красива... Насчёт ‘красива’ это я приврала,
конечно, но могу хотя бы перед смертью себе польстить?! Тем более, мне даже морг и скальпель не
светят, если уж откровенно.
Алехандро медленно шагнул ко мне...
Глава 10
Ты!! – сипел ещё недавно радостный и доброжелательный горбун, наступая на меня.
Он сипел, а я скулила от ужаса. Не знаю, чем опять не угодила психопату гниющему, но на этот раз,
похоже, под тазиком не сныкаться. Внезапно, словно осознав на кого наезжает, уродец остановился и
нахмурился.
– Ты ведь не он, да? – задал гениальный вопрос маньяк с ароматом далеко не гладиолусов. – Ты не
Нассар?
Я даже отрицательно покачать головой была не в силах, буквально закаменев от видения радужно-
смердящего кошмара. Просто тупо смотрела на него квадратными глазами, вжимаясь спиной в
шершавую кору узловатого старого дуба. Все четыре копыта уже как-то очень неправдоподобно
переплелись в корнях. Наверное, со стороны, я напоминала паука со связанными лапками.
– Прости, – Алехандро сник и опустился прямо на траву, там, где стоял. – Прости, на меня что-то
нашло. Просто в глазах потемнело, когда увидел, что заклятье поиска на тебя указало... Подумал:
наконец-то нашёл ублюдка, но... Совсем с ума сошёл! Ты ведёшь себя не как нормальная лошадь, вот
и решил, что на самом деле ты не кобыла, а человек заколдованный. Идиот я, правда?
Я с остервенением закивала, игнорируя обиду и дрожащие от пережитого конечности.
Да-да! Я человек! Человек я! Наконец-то понял, придурок недогадливый! Пусть хоть так, но зато
понял!!!
– Вот и ты согласна, что идиот, – усмехнулся он горько.
Оторопев от трактовки моего одобрительного дёрганья, я всхлипнула и сползла по стволу вниз. Да
что это такое-то, а? Сколько можно?! Не задумываясь, покрутила пальцем, в смысле копытом, у виска
и замерла, узрев собственную ногу. Она была покрыта пятнами удивительно мерзкого грязно-бурого
оттенка. Прям, как тот куст, которому угрожал Вонючка. Вот я попала...
Зачем полезла вперёд?! Лежала бы себе под кустиками с припасами в обнимку. Солёное мясо – не
шашлык конечно, и не роллы в соевом соусе, но в случае чего пару недель точно протянула бы, а там,
глядишь, придумала бы чего.
Нет, пожалела экспериментатора разукрашенного, припёрлась! Кретинка об угол долбанутая! Сныть
привявшая! И так далеко не красавица была, даже лошадь из меня так себе, а теперь ещё и такой
масти, что краше в гроб кладут!
Глаза защипало. В груди что-то заныло и я, всхлипывая и икая, разревелась. Слёзы катились по
морде и одна за одной падали на землю. Капли скатывались по желтоватым травинкам и исчезали
где-то внизу. Так обидно было, что и не высказать... Так горько...
– Э-э-э... Ты чего?!
В скрипучем, словно столетний диван, голосе уродца послышалось такое растерянное недоумение,
что только хуже стало. Даже пожаловаться некому! Вернее ‘кому’ есть, но не понятно как! Да ладно
слова, хоть бы обнял кто! А тут только зомбя гниющая, к которому прикоснуться отвратно до жути.
Какое уж ‘поплакаться в жилетку’?
Опустив голову к самой земле, я сжалась в комочек. Как умудрилась заслонить глаза передними
ногами, сама не знаю. Как завыла белугой, не слышала. Даже беготню и полуистерические
причитания горбуна воспринимала, как нечто само собой разумеющееся.
Даже и не помню, когда я так от души в последний раз ревела! Кажись, после последнего гос.
экзамена в институте. Только тогда реальной причины завывать не было. Переволновалась просто
слишком, вот и сорвалась, а сейчас...
– Прости! Прости меня! Тебе больно? – Алехандро подошёл практически вплотную и буквально
стонал. – Что с тобой?! Не плачь, пожалуйста, что хочешь для тебя сделаю! Послали же боги
несчастье на мою голову!
Если бы не последняя фраза, может, и помогло бы, да только стоило ему меня ‘несчастьем’
обозвать, как истерика, явно посетившая перекрашенную кобылу, грянула с новой силой. А уж когда,
