Колибри - страница 99

Я плачу, задыхаюсь, а потом падаю. Я лечу кометой миллион километров вниз, я не чувствую своего тела, оно растворилось в воздухе, оставив только тёплый след от себя. Меня не существует. Я нереальна.

Тонкий хлопок скользит по моему телу, и я закрываю глаза, проваливаясь в темноту.

– Эй? – я огляделась, стоя в незнакомом помещении с тёмным деревянным полом и бордовыми стенами, – Здесь есть кто–нибудь?

Повсюду были цветы, розы всех оттенков красного. Ярко–алые и винно–бордовые, они покрывали пол, как пуховое одеяло. От тошнотворного сладкого запаха меня замутило, и я схватилась за шею, а потом проглотила комок, подступающий к горлу.

– Ау? – протянула я, и мой голос эхом закружил в комнате.

«Ау–ау–ау–ау».

Потом я услышала громкий стук за спиной, и резко развернулась. Передо мной стоял деревянный гроб, покрытый тёмно–коричневым лаком. Я моментально узнала зал для прощаний в Таллиннском морге и поняла, что это за воспоминание.

В тот день мы хоронили отца.

Я подошла к гробу на дрожащих ногах и отодвинула крышку. Она недовольно скрипнула, и я вздрогнула. Посмотрев на лицо папы, я заплакала, дотрагиваясь пальцами до холодной гладкой кожи, покрытой толстым слоем грима.

– Папочка, – прошептала я, – Папа, мне так тебя не хватает.

– Я знаю, дочка, – прозвучало за моей спиной, и я одёрнула руку.

Он подошёл ко мне сбоку и положил свою тёплую ладонь на моё плечо. Я подняла глаза, и увидела его красивое лицо с ярко–синими глазами.

– Папа, мне так жаль, – пролепетала я, – Прости меня за всё, мне так стыдно.

– Алиса, птичка моя, тебе нечего стыдиться, – сказал он с улыбкой и дотронулся до моего лица.

Я крепко зажмурилась, и вжалась лицом в его большую ладонь.

– Я люблю тебя, какой бы ты ни была. Помни об этом, – сказал он, медленно растворяясь в воздухе.

– Нет, папа, – закричала я, – Папа не уходи!

– Время пришло, – прошептал его голос, – Мы скоро встретимся.

– Нет! – крикнула я в последний раз и открыла глаза.

– Алиса, в чём дело? – влетел в спальню мой босс.

– Кошмар, – выдохнула я, закрывая лицо ладонями.

– Что тебе снилось?

– Отец. Мне снился отец.

– Поделишься? – он лёг на край кровати, и откинул влажные от слёз волосы с моего лица.

Я отрицательно помотала головой, и он нахмурился. Повернувшись, я спряталась в его руках и вдохнула сладкий запах, перемешанный с мылом и стиральным порошком. Он надел свежую футболку, и она ещё не впитала его запах.

– Сколько времени?

– Полвторого, – тихо ответил он, целуя меня в макушку.

– Твою мать! – вскрикнула я, подскочив с кровати.

Я схватила джинсы с пола и натянула их на себя за две секунды. Судорожно застёгивая пуговицу, я материлась, как сапожник и проклинала всё, на чём свет стоит.

– В чём дело?

– Никита в два прилетает.

В спальне повисла гробовая тишина. Я застыла, как вкопанная. А потом повернула голову и посмотрела на Сашу.

– Я встречу его, и позвоню.

Босс коротко кивнул, и поднялся. Ничего не говоря, он вышел из комнаты, и оставил меня в гордом одиночестве.

– Саш, я поговорю с ним, обещаю, – крикнула я, натягивая майку.

Выйдя в гостиную, я нашла его стоящим у окна. Он не ответил и даже не шелохнулся. Подойдя ближе, я распознала в его лице ту самую непроницаемую маску и поморщилась. Я с трудом протиснулась между подоконником и его окаменевшим телом и обвила его талию руками.

Он переключил внимание на меня и его взгляд смягчился. Совсем чуть–чуть.

– Я сделаю это, – настойчиво сказала я, – Слышишь?

Он кивнул и обхватил моё лицо в ладони. Поцеловав меня, он обхватил мои плечи и прошептал:

– Я буду ждать.

ГЛАВА 56

В аэропорт я успела, добежав до своего подъезда и прыгнув в машину, благо ключи от неё у меня всегда в кармане пальто.

Когда я увидела кудрявую макушку, возвышающуюся над остальными, моё сердце болезненно сжалось. Никита выглядел усталым, но увидев меня, его лицо осветилось улыбкой.

– Привет, Лиса–Алиса, – проворковал он, прижимая меня к себе, – Ну, наконец–то.

Я ничего не ответила и выдавила из себя ответную улыбку.

– Как сборы?

– Нормально. Выиграли у англичан со счётом 3..

Дальше я уже не слышала. Мой разум куда–то улетел, и я просто шла рядом, кивая головой. Он говорил и говорил, без остановки, делясь впечатлениями и эмоциями.

А мне было пофиг. Абсолютно. Тотально.

Сев в машину, я машинально пристегнулась, и поехала в сторону дома. Никита продолжал верещать над моим ухом, а я думала только о том, как мне начать разговор, который перевернёт всю мою жизнь.

В подъезде я залезла в почтовый ящик, и взяла несколько конвертов и свежий выпуск газеты. «Посмотрите, как встречали Новый год Таллинцы!» – гласил заголовок. Потом загляну в светскую хронику. В лифте муж снова меня обнял, и меня накрыло волной его духов от Armani. Я нервно поморщилась от сладкого запаха, который неожиданно стал для меня тошнотворным. У квартиры, Никита напрягся и коротко меня поцеловал в висок. Я открыла дверь, и вошла в прихожую, снимая обувь и пальто.

Ничего не говоря, я прошла на кухню и открыла холодильник в поисках чего–нибудь горячительного. Как назло, ничего не было, кроме приторно–сладкого Martini Asti. Вздохнув, я открыла бутылку с громким хлопком и уделала всю столешницу шипучей пеной. Не обращая внимания на липкие руки, я приложилась к горлышку и сделала большой глоток. Для храбрости.

– Алиса? Всё в порядке? – спросил муж за моей спиной.

Я поставила бутылку прямо в разлитую лужу, и вцепилась пальцами в столешницу.