i 55852782446a6f06 - страница 93

   Через пару обещанных поворотов мы действительно вышли в центральную камеру. Тут можно было стоять в полный рост, не цепляясь макушкой за потолок. Я машинально отряхнул шинель, оглядываясь по сторонам. Огни Ставра затапливали тесную комнатушку жизнерадостным тёплым светом.

   Внушительная каменная плита точно посередине, на которой - нечто, накрытое белой тканью, ничуть не тронутой временем. Под тканью рельефно выделялись очертания тела в доспехах. Проход располагался в центре одной из стен, в углах торчали этажерки, заставленные всевозможной утварью и древними предметами обихода, выглядящими почти как новые. Здесь даже пыли почти не было; как будто не тысячи лет прошли с момента захоронения, а всего пара месяцев. Впрочем, это, наверное, объяснялось сыростью воздуха - откуда тут пыли-то взяться? Вот гниль да, она бы чувствовала себя тут вольготно. Правда, до этих мест она тоже не добралась.

   - Я вижу ещё три коридора, - обернулся я к точно так же озирающемуся и отряхивающемуся доманцу. - Пойдём проверять?

   - Насколько я могу судить, два из них затоплены, а третий тоже оканчивается тупиком. Так что, что бы мы ни искали, оно всё-таки здесь. Правда, я не чувствую тут ничего не-мёртвого.

   - Так, а я, кажется, нашёл воришку, - хмыкнул я, когда начал обходить каменное возвышение в центре. С противоположной стороны плиты, сжавшись в комочек, лежал совсем высохший скелет в ошмётках истлевшей одежды, вид которой уже невозможно было определить.

   - Называется, не лезь, куда не просят, - прокомментировал Генрих, обходя возвышение с другой стороны и тоже останавливаясь возле останков. - Обрати внимание; всё, что было тут похоронено, выглядит совершенно новым. Готов спорить, что, если заглянуть под простыню, мы обнаружим вполне себе целое, и даже свежее тело без малейших следов разложения.

   - Спорить не придётся, я того же мнения, - я опустился рядом со скелетом на корточки, разглядывая его, но не дотрагиваясь. - Мне другое интересно. Если он сюда сумел попасть, отчего он не вышел там же, где вошёл? Ты не видишь никаких следов насильственной смерти?

   - Сложно определить. Особенно если рана была на животе, - пожал плечами Фельдштейн. - А так, на чутье, я не могу определить, отчего он умер. Ошмётки страха есть, но это понятно. Одно могу сказать: если его и убили, умер он быстро, и ничего понять не успел. Похоже, кстати, он что-то к себе прижимает. Будем вытаскивать?

   - Погоди. Давай сначала подумаем. Он влез сюда, что-то нарушил. Вроде бы никаких повреждений нет, покойник выглядит нетронутым. Тогда почему начались эти безобразия со снами? Ты чувствуешь дух этого вторженца?

   - Одно могу сказать точно, с миром он не упокоился, - невесело хмыкнул лич. - А вот понять, где он сейчас, я не могу.

   - Это очень плохо?

   - Это нормально. Духов далеко не всегда можно обнаружить, даже если они поблизости. Уйдёт он в землю, и привет.

   - Ладно. Всё равно других вариантов, кроме потрошения скелета, у нас нет, - решил я. - Как бы только сделать это поосторожнее?

   - Осторожничать, полагаю, не стоит; хуже ему точно не будет, - доманец насмешливо фыркнул. - А вот хвататься за то, что он так трепетно сжимает, я бы не спешил. Не просто же так он умер и усох? У тебя, случайно, пинцета нет?

   - Увы, - я развёл руками. - Давай так, - я аккуратно потянул за малую берцовую кость, и остался с ней в руках. Некромант снова хмыкнул, забрал у меня кость и осторожно попробовал на прочность. От лёгкого нажатия она, вроде бы, ломаться не спешила, а сильнее Генрих давить не стал.

   - Ну, он напортачил, он нам и поможет, - Фельдштейн потянул большую берцовую кость, и она тоже осталась у него в руке. - Вот и пинцет.

   Я вздохнул, мысленно попросив у бедолаги, а заодно - у богов, прощения, и вооружился таким же "пинцетом" из другой голени. Мы честно старались разбирать скелет аккуратно, чтобы не повредить хрупкие косточки.

   Тускло поблёскивающий между косточек предмет был зажат в ладонях покойного, прижатых к животу. Здесь пришлось немало повозиться, но, наконец, старые кости выпустили из плена тяжёлую серебряную печатку. Генрих взял косточку потоньше и аккуратно подцепил печатку, поднимая над полом и разглядывая. Массивное кольцо было испещрено тонкой вязью, явно несущей не только декоративную нагрузку.

   - Похоже на письмена одного из южных народов. Ну, во всяком случае, на вид, - подтвердил мои мысли доманец. - Правда, толку с этого знания никакого. Однако, желания прикоснуться и, паче того, примерить, эта штучка не вызывает. А у тебя как?

   - Знаешь, даже если бы не специфические декорации, я бы десять раз подумал, стоит или не стоит цеплять на себя кольцо с непонятными надписями, да ещё и серебряное.

   - Пожалуй, соглашусь. К тому же, мне кажется, исходит что-то такое... нехорошее от этой цацки. Впрочем, вот за это уже не поручусь; может, как ты выразился, декорации на нервы действуют. Я почти уверен, что печатка принадлежала этому парню, - он кивнул на тело. - Вернём?

   - Тебе так не терпится на него взглянуть? - я хмыкнул. Делать этого не хотелось, но я понимал правоту Генриха - кольцо нужно вернуть на причитающееся ему место.

   Положив печатку обратно на пол, Фельдштейн вооружился "пинцетом". Так же в четыре руки, избегая прикосновений даже к ткани, мы осторожно приподняли её за углы и бережно стянули к коленям.

   Жутко выглядел этот покойник. Так, будто и не покойник он вовсе. И броня на нём была странная.

   - Какая кольчужка странная, - иронично хмыкнул доманец. Эк у нас с ним мысли сходятся.

   - Да уж. Слабо сказано!