Gorelom - страница 42

Только говорить.

— Я… ничего вам не… должен, — повторил он, с усилием вдыхая остро пахнущий воздух и с трудом выталкивая его, облекая в слова. — Но я должен… ей!

Витки ослабли, дышать стало легче. Змей, помедлив, кивнул.

— Прош-шу прощения… Я поддался эмоциям.

Откуда у рептилий эмоции? Ян незаметно повел плечами, пытаясь вернуть подвижность измятому телу. И почувствовал, что смертельные петли все еще очень близко.

— Вы знаете, кто ее убил?

— Нет. Мои с-стражи, охранявш-шие невес-с-сту, утратили с-с ней с-связь, как только обещание было наруш-шено…

— Обещание? Ах да. Проклятье!

Глаза Змея ярко сверкнули. Отраженный свет или снова эмоции?

— Они потеряли вас-с из виду с-сразу же, а пока разобралис-с-сь, что произош-шло и обыс-скали окрес-с-стности, было уже поздно.

— А они бы стали спасать ее, если бы успели вовремя?

— Нет. Она больш-ше не царс-ская невес-ста.

— Зачем же искали?

— Узнать, что с-случилось. Как она с-с-смогла наруш-шить обещание. Мы должны знать вс-се, что проис-с-сходит на наш-шей земле.

— Вот и узнайте, кто ее убил.

— Ес-сли бы мы могли это с-сделать с-с-сами, я не приш-шел бы к тебе, Изменяющий, — заявил без экивоков змеиный владыка. — Но эта тварь непрос-ста. Мои подданные не с-слыш-шат ее, она во влас-с-сти иных с-сил. Ты найдеш-шь его. Или мы найдем тебя, куда бы ты не с-скрылся.

— Снова угрозы? — почти безразлично осведомился Ян.

— Нет, — так же равнодушно возразил Змей. — Обещание. С-смерть невес-с-сты должна быть отомщена. Ес-сли нельзя найти ис-стинного виновника, ис-с-скупление пос-стигнет того, кто пос-смел изменить ход с-событий.

— Как всегда, — пробормотал Ян. Беспокойство, брезжившее где-то на уровне подсознания, внезапно оформилось внятным вопросом:

— Ты избегаешь называть мое имя. Это случайно?

— Твое человечес-ское имя неинтерес-с-сно мне, Изменяющий.

То есть, если он перестанет быть «Изменяющим», змеям до Яна не добраться… Любопытно. Призрачная, но лазейка.

Исполинские кольца — невидимые, однако ощутимые, — упруго потекли вокруг, размыкая захват. Золотоглазый поднялся с кресла — очень высокий, даже выше Яна, широкоплечий, но при этом пластичный и гибкий. Он не встал — перелился из одного положения в другое. Взгляд его завораживал, тянул, сводил с ума.

Гость протянул руку для пожатия. Кисть была сухая, не холодная, но и не теплая.

— До заморозков. До времени с-с-сна. Или твоей с-смерти.

Ответить Ян не успел. Он вообще ничего не успел, потому что предрассветные сумерки вдруг снова обратились непроглядной ночью, проколотой лишь одиноким зеленым огоньком светильника, на который Ян уставился, сонно и ошалело моргая.

Приснилось? Ничего себе! Торопливо перекатившись на край дивана, он осмотрел пол. Лежал пакет с едой, из которого выкатился апельсин, рядом — скомканный плед. Ожерелья не было.

Точно приснилось. Облегчение встрепенулось краткой вспышкой и тут же исчезло, задавленное усталой злостью. От таких снов недолго и до инфаркта. Часы громогласно возвестили наступление полуночи. Ян, пошатываясь, добрел до ванной, где долго глотал пахнущую ржавчиной воду. Часы в комнате все били и били, раздражая равномерным звоном. Да когда ж они заткнутся?! Как же все это надоело… Плевать на данное Еве слово, плевать на угрызения совести, с него хватит. Утром же собирает вещи и уезжает из этого проклятого города с его безумными чудесами.

Врешь, приятель, — злорадно усмехнулся некто внутри. — Из города уедешь, от себя не сбежишь!

Вот разве что забраться в Замок и разыскать легендарную могилу ведьмы, хранящую душу первого горелома. И тогда, если легенда не врет, можно обрести свободу…

Плеснув напоследок в лицо холодной водой, Ян поднял глаза и застыл, заметив в зеркале неясную темную фигуру за спиной, занесшую руку в замахе. А в кулаке что-то продолговатое и блестящее… Нож?! Ян невольно метнулся в сторону, рывком разворачиваясь… Никого. Только полотенца. И часы проклятые все звенят! Вот сейчас пойти и, наконец, разбить их…

Темная комната показалась огромной и гулкой, как пещера. Бой часов заполнял ее многосложными отголосками. А воздух мерцал, переливаясь от густо-черного до искристо-черного. Возле дальнего массивного шкафа с книгами стоял некто сутулый и перелистывал взятый с полки том. Тьма с незнакомца соскальзывала, как вода с масла.

— Эй!

Человек у шкафа оглянулся. Лицо размыто в белесое пятно.

…И тут заверещал телефон. Сон лопнул, как мыльная пленка. Солнце лилось во все окна. Яркий, режущий свет ударил по глазам так, что Ян завыл, закрываясь руками. И все равно красноватое сияние сочилось между пальцами, обжигая сетчатку. Вслепую нашаривая телефон, он вскочил, наступил сначала на острое и твердое, потом на круглое и откатившееся, чертыхнулся, с трудом удержавшись на ногах, и нащупал вопящий мобильник.

— Что?!

— Разбудила? — приятно удивилась Ева.

— Что тебе? — тоном ниже осведомился Ян, смиряясь с белым светом вокруг и пытаясь сообразить, который час.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — словно прочитав мысли, осведомилась Ева.

— Потеряла часы? Ничем не могу помочь. Я не служба точного времени.

— Тогда взгляни на солнце, — свирепо посоветовала Ева.

— Очень смешно, — холодно отозвался Ян.

— Уж куда смешнее. Сколько тебя можно ждать?

Ян попытался сосредоточиться. Евин голос сверлил ухо:

— …договор, что ты участвуешь в зачистке. Битый час тебя ждали, а теперь начали без тебя.

— Вот и отлично. Пожелай им удачи. И пусть себе продолжают то, что так успешно начали без меня.