Отпуск на 14 дней - страница 225
любя тебя так, я слишком открываюсь для любого удара. Потому что никто никогда не сможет так
ранить как ты. Потому что...
- Данари моя, - Хрипло выдохнул он, порывисто обнимая и сжимая так, будто боялся, что я сейчас
растворюсь или передумаю. Глупый, как можно передумать любить? А он запустил пальцы в волосы
на затылке, склонился и я утонула в яркой синеве... Губы его накрыли мои и меня не стало... И
столько пронзительной нежности, столько сдерживаемой силы и столько восхищения и непонятной
жадности, что и тело, и душу в мгновение охватил жар и снова, как бывало только с ним, мира вокруг
не стало, осталось только невидимое пламя, ревущее окрест, и его касание, запах, дыхание, стихия,
сплетённая с моей в одну.
- Люблю тебя. - Шептал он, не отрываясь от моих губ. - Люблю так, что не верю самому себе. Люблю
так, что не могу поверить, что ты - не сон! Ты моё сердце. Если для тебя я проклятье - пусть. Лишь бы
ты была рядом и счастлива. Лена, не уходи больше! Даже не пытайся! Не отпущу теперь! Просто не
отпущу, понимаешь? Не смогу без тебя, данари. Не покидай меня никогда...
Каждая фраза рвала душу и обжигала тело. Его руки и губы были везде и сразу, а я... Я тонула в нём
и уже не хотела даже думать о том, чтобы попытаться выплыть. Проклятье моё... Наважденье...
Единственный любимый...
- Вот и замечательно. - Радостно подытожила Томка сзади.
Титаническим усилием воли заставив себя вспомнить, что мы тут не одни, я вздрогнула и
попыталась отстраниться. Нагив не отпустил. Позволил только развернуться в кольце его рук и снова
прижал. Наверное, стоило возмутиться этим произволом, но так хорошо было. Сказочно. Нереально
хорошо просто! Я накрыла сильные мужские руки на своей талии ладонями и почувствовала, как
дрожат его пальцы, выдавая волнение своего обладателя.
- Люблю тебя. - Прошептала едва слышно и почувствовала, как Нагив на мгновение задержал
дыхание. И отчётливо поняла, что вопреки логике и разуму, точно знаю: люблю, и ничего не изменится
ни через год, ни через десять... Глупо, но я почему-то это просто знала. Прижал чуть крепче, давая
понять, что не отпустит. Никогда не отпустит. . Ну и пусть. Я же только рада теперь. Счастье моё
синеглазое...
- Ну, раз уж с главным разобрались, может, сразу переместимся к вам? - Предложила подруга,
улыбаясь. - Можно, конечно, и у меня в гараже ритуал провести, но не уверена, что лошадке там
понравится. Лена, ты как на это смотришь?
Я молча улыбнулась. Что я могла сказать, если мой мир уже со мной?
В итоге на этот раз перемещения не заметила. Теперь потому, что услышав необходимое для него
моё тихое "да", проклятье вцепилось клещом и та-ак поцеловало, что на какое-то время забыла обо
всём на свете. Это уже потом, когда мы оказались подле знакомого замка, с которого и начался самый
удивительный отпуск в моей жизни, нашла в себе силы разорвать объятья любимого и нормально
поздороваться с Валеном и Инаром. А то даже стыдно. Они же не виноваты, что рядом с Нагивом у
меня мозги отказывают напрочь?
Единственное, что омрачало встречу - молчаливая фигура на уже порядком притомившемся коне.
Животное косило глазом в сторону, видимо туда, где были денники, нервно перебирало ногами и
недовольно фыркало. Но причина, по которой мы первым делом решили разобраться с последствия
злосчастного ритуала, была всё же отличная, от жалости к несчастному животному. Про Жалость к
Ллии вообще говорить не приходиться. Не знаю как у даймонов, а меня это чувство так и не посетило.
Тем более что принцесса находилась под воздействием заклятья, призванного ослабить контроль над
памятью и мышлением, чтобы после Валену было проще заместить реальные воспоминания
выдуманными. Побочным эффектом было отсутствие в течение двадцати семи часов
физиологических потребностей и речи.
Несмотря на мои усилия сосредоточиться, пока это было сложно. Эйфория от случившегося никак
не отступала, чему не мало способствовал и Нагив с таким же нарочито спокойным и деловым, как и у
меня, выражением лица отводящим глаза слугам, что-то накладывающего на стены амбара, куда мы
завели коня, что-то поспешно вычерчивающего на принесённом Инарчиком листе бумаги.
Если бы не то, что стоило в попытке поговорить или выяснить что-то отойти хоть на пару метров,
проклятье, всё с тем же выражением на лице неизменно оказывалось рядом меньше чем через
несколько секунд. Если бы не его короткие, почти незаметные другим прикосновения, то к пальцам, то
к волосам, то к талии... Если бы не отражение моего собственного чуть испуганного восторга в его
глазах... Если бы не сдавленный, чуть хриплый голос, который я так любила... Может быть, даже
поверила бы, что почти схожу сума от счастья и страха в одиночестве, что всё это окажется сном, а я
проснусь в своей квартире на мокрой от слёз подушке. Но, кажется, Нагива посещали похожие мысли,
разве только сильно сомневаюсь, что в его присутствовала мокрая подушка.
Тамара после перемещения заметно подрастеряла решительность, что, в принципе неудивительно.
Как бы она не настраивалась, как бы искренно не верила происходящему, другой мир, всё равно -
шок. К тому же только сейчас я поняла, в каком напряжении она прожила в последние дни. Да, на
знала меня как никто другой и многое смогла услышать и понять из рассказа про отпуск. Не думаю,
что если бы нечто подобное случилось с Илоной или кем-то другим из наших знакомых, смогла бы
извлечь из порой сбивчивых фраз так много и чётко. Но я для неё была единственной семьёй, как и
