тень на обороте - страница 124
Воспоминание о драконе царапнуло, поддело нечто еще живое в душе. «Сдаешься?» — безмолвно осведомилась тишина, и даже глухой стук капель отзывается презрением и недоумением.
Да, сдаюсь…
Единственную слабость, которую я все-таки не позволил себе, так это свернуться, подтянув ноги, как делают огорченные дети. Лежал на спине, мучительно распрямив спину и плечи и таращась на потолок.
На камнях лежали отсветы.
Бронзового цвета долины и горы качнулись, будто потревоженные землетрясением. Тени сместились, пробегая в щелях и выемках черными ручьями. А потом часть потолочного ландшафта поднялась еще выше и затонула во мраке. В образовавшейся квадратной дыре появилось бледное лицо, сосредоточенно огляделось и кивнуло.
— Ага… — сказали сверху с удовлетворением.
Я молча смотрел, как неведомый гость возится, закрепляя веревку, затем разворачивается, спускает ноги и соскальзывает вниз, целиком попадая в крошечные владения света фонаря.
Невысокая, хрупкая фигурка. Светлые волосы убраны под капюшон, но выбиваются на лоб слипшимися прядками. Ямочки под скулами, едва намечены, потому что девушка не улыбается, а озабоченно стискивает губы.
Рановато для галлюцинаций… — рассеянно подумал я.
— Ты живой? — вдруг встревожилась Илга, вглядываясь. — Я уж было подумала… Мог бы и удивиться!
Да, согласился я, надо бы удивиться… Вместо этого я отвернулся.
— Понятно. Я тоже не рада тебя видеть.
— Зачем тогда явилась? — я не пытался пересилить безразличие. — Снова попробуешь убить? Или за кружкой-другой крови? Так поторопись, есть еще желающие.
— Я задолжала тебе.
— Ты мне ничего не должна.
— Эллая сказала, что ты спас меня.
— Я спасал не тебя. Просто ошибся. Искал другую, подвернулась ты. Сожалею. Знал бы, не стал возиться.
Воцарилось тяжелое колючее молчание. Даже не оборачиваясь, я чувствовал, как Илга, кипя, переживает новость. Потом произносит неприятным голосом:
— Мне и без того трудно относится к тебе хорошо.
— Да ну?
— Второй раз ты тоже ошибся?
— Не понимаю.
— На Волчьему уделе. Эллая рассказала, что ты согласился стать жертвой вместо нас.
Я невольно засмеялся и уверенно солгал:
— Увы, опять осечка. Я знал, что вызвери не тронут своего хозяина. Несложно совершать благородные поступки, ничем при это не рискуя… Теперь уберешься с миром? Или мне снова кликнуть стражу?
В ее прерывистом дыхании слышалась простуженная хрипотца. Новая пауза была хрупкой, как перекаленное стекло.
— Идем со мной, — угрюмо позвала она, наконец. — Пусть я тоже ошиблась и пришла не за тем, кого искала, но выведу, кого нашла. Волей или неволей, ты спас мне жизнь. Значит, я должна расплатиться. Я не хочу быть ничем обязанной Оборотню.
— Как трогательно. Но плевал я на твои желания. Уходи, Илга.
— А ты никак подыхать собрался, Оборотень? — похоже, Илга сменила и тон, и тактику. Наивная.
— Не твое дело.
— Трогательное зрелище. Оборотень в капкане. Лежит и скулит.
— Убирайся.
— Так и загнешься здесь, в темноте, захлебнувшись от жалости к себе?
— Попробую. А ты лучше возвращайся к своим. Им нужнее твоя назойливость.
Но слова ее уже прожгли душу, разъедая, как кислота залежи серого пепла. А ведь верно… Мерзкое место для того, чтобы провести остаток жизни, как бы короток он ни был. И исчезнуть из-под носа обозленного Арина было бы занятно. Надо будет разобраться, как Илга сюда попала, после того, как она сбежит. Ее помощью пользоваться не хочу, но не может быть, чтобы я не разгадал фокус, если знаю, что однажды его проделывали…
Однако эта настырная девица явно не собиралась сдаваться. И сменила подход в третий раз.
— Если уж ты все равно собрался подыхать, так может, сделаешь это как положено? — она прошлась по камере, колебля застоявшийся воздух. Пахнуло древесной смолой и хвоей, и я невольно повел носом.
— Не могу не оценить твою тактичность.
— Окажи услугу людям — сдохни побыстрее!
— Рад бы, да не выходит.
— Могу помочь.
— Кто б сомневался… Хотя… — значение только что произнесенных слов достигло моего затуманенного сознания, и я резко поднялся на локтях. — Это разумная мысль.
— Кто б сомневался, — с достоинством повторила Илга. В полутьме разобрать выражение ее лица было трудно, но зубы блеснули в усмешке.
— От самоубийства пользы может и вовсе не быть, — размышлял я вслух. — Но вот если найдется тот, кто окажет услугу себе и другим…
— Ну, а я о чем?
— Я серьезно.
— Я тоже.
Несколько невыносимо долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Одно дело давиться собственным отчаянием и размышлять о самоубийстве. Другое — принять осознанное решение. Одно дело желать смерти в пылу гнева, другое — хладнокровно прикончить того, с кем мирно разговаривал.
Хорошо, что здесь слишком темно и не разобрать истинного выражения глаз. Пока между мной и Илгой только слова. А слова — те же оборотни, мне ли не знать. Тени на обороте решений.
— Если ты просто убьешь меня, то нет гарантии, что где-нибудь в мире не живет еще какой-нибудь потомок Оборотней, который примет наследство, — осторожно пробуя затишье на прочность, произнес я. — Чтобы покончить с Оборотнем навсегда, его кровью нужно залить алтарь в Черноскале.
— Я знаю, — резко кивнула Илга. — Я читала «Перевернутую книгу». Про «Завершение полного Оборота. Конец в начале. Лишь там последнему Оборотню закрыть глаза, где пробудился первый…»
— Весьма эрудированная девушка. А с виду и не скажешь.
— А ты сноб. Идем.
— Подожди. Кто тебя знает… Ты не только начитанная, но еще и чересчур щепетильная. Может, ты всего лишь хочешь вытащить меня отсюда в силу дурацких представлений о чести и обязательствах… — (Она коротко вдохнула, заметно изменившись в лице, и я удовлетворенно ухмыльнулся). — И чтобы ты не отступила в последний момент, давай заключим соглашение. О том, что мы вместе доберемся до алтаря в Черноскале, и ты выполнишь свое заветное желание — убьешь меня. Ты ведь этого хотела?
