Дым небес - страница 23
Мара висит
Насилу вытянув подругу из страшного тоннеля, ведущего в подземелье, Эмма уводит её назад как можно дальше от этого места. Она до сих пор держит Мару за руку, хотя та уже и не противится ей. Но не проходит и минуты, как пальцы её вновь выскальзывают из ладони Эммы.
- Подожди меня здесь, - говорит ей Мара, останавливаясь.
- Чего ещё?
Мара снимает с плеча чёрную сумку и передаёт её подруге.
- Постой здесь, пока я схожу тут…ну, - показывает она на кустики.
Эмма понимающе кивает ей, и Мара поднимается на вал.
-Только не сбеги от меня, как в прошлый раз, - предостерегает её Эмма.
- Ладно, - обещает ей сверху Мара.
Эмма стоит, озираясь по сторонам. Неожиданно слева она слышит приближающееся шарканье ног по гравию. Кто-то направляется сюда по Бастионному шляху, невидимый за поворотом.
Эмма напряжённо смотрит в ту сторону. Но в последний момент неизвестный вдруг останавливается, словно прячась за деревом. Постояв там какое-то время, он почему-то поворачивает назад. Эмма слышит теперь удаляющееся шарканье ног по гравию.
- Мара! – кричит Эмма.
Никто ей не отзывается. У Эммы лопается терпение, и она взбирается на вал. Подойдя к тем кустикам, за которыми скрылась Мария, она видит, что никого там нет и в помине.
- Мара! – зовёт она, – ты где? Что опять за шуточки?
Эмма идёт по гребню вала дальше и неожиданно замечает Мару внизу. Та висит спиной к ней на верёвке, привязанной к дереву. По-видимому, она повесилась совсем недавно, потому что её повисшее тело раскачивается с большой амплитудой.
Эмма смотрит и не знает, что делать.
- Люди! - кричит она.
Но никого из людей нет поблизости. Даже идиотского смеха наркоманов больше не слышно. Эмма срывается вниз с вала, добегает до Мары, повисшей в метре от земли, и зачем-то начинает тянуть её за ноги, не понимая, что таким образом она ещё сильнее затягивает петлю.
Но, как ни странно, ей почему-то легко удаётся стянуть её на землю. Мара валится на неё, и они обе падают.
- Ты чё, с ума сошла? Ненормальная!
Возмущённое лицо внезапно ожившей Мары возвышается над Эммой.
- Это я ненормальная? – недоумевает Эмма.
- А кто же? Ты зачем меня за ноги потащила? – в глазах Мары пляшут бесенята. - Я же на тарзанке каталась.
Она весело хохочет. Эмма озадаченно смотрит вверх, и точно: вверху болтается тарзанка. Они поднимаются с земли и отряхиваются.
- Как можно так шутить?
- Я и не думала шутить. Я всегда здесь на тарзанке катаюсь. А ты чего подумала?
- Я даже подумать ничего не успела. Ты меня чуть до инфаркта не довела!
- Инфарктов у малолеток не бывает.
- Но твоя голова ведь была в петле.
- Это тебе так показалось.
- Да тебя за такие шутки убить мало!
- Ты же только что меня спасла! - смеётся Мара.
- Она ещё и ржёт! Ну вы, готессы, и странные, – качает головой Эмма.
Одержимая бесом
Они спускаются в Ведьмин яр.
- Опа, - неожиданно замирает Мара, - опять кто-то в чёрном идёт.
- Кто? – спрашивает Эмма и тут же испуганно замолкает, заметив вдалеке на дорожке высокого чернобородого мужчину в чёрном плаще до пят.
Девушки мигом приседают за оказавшимся рядом поваленным деревом. Присев на корточки, они прислоняются спиной к шершавой коре мертвого дуба и с замиранием сердца прислушиваются к приближающимся шагам на дорожке.
Неожиданно шаги смолкают. Эмма и Мара обеспокоенно поворачивают голову направо, потом налево – никого. Эмма встревожено смотрит затем на Мару, та недоумённо пожимает плечами.
Не решаясь привстать и посмотреть, где же тот мужчина, Эмма на всякий случай поднимает глаза кверху, и сердце уходит у неё в пятки: прямо над ней сверху нависает черная борода.
- Девушки, извините, – обращается к ним мужчина.
- Что? – успевает спросить Эмма.
Понимая, что в таком положении разговаривать неудобно, чернобородый обходит поваленное дерево и заходит к ним справа. Девушки, не решаясь привстать, так и остаются зачем-то сидеть на корточках.
- Я, видимо, заблудился. Не подскажите, как выйти отсюда? – спрашивает их мужчина в чёрном плаще.
- Вон, по этой тропинке идите, - показывает рукой Мара. – Она и выведет вас из Ведьминого яра.
Видя, что мужчина с крестом на груди вполне адекватный, Эмма успокаивается. Но нервное напряжение после перенесённого стресса даёт о себе знать. Вынув из пачки сигарету, она небрежно засовывает её в свой очаровательный ротик и щёлкает зажигалкой.
Прикурив, Эмма затягивается с таким наслаждением, что кончик сигареты в одно мгновенье чуть ли не на целый сантиметр становится короче, тотчас превращаясь в пепел. Задержав во рту дым, она затем с видимым удовольствием выпускает его изо рта вверх. Целый шлейф сизого дыма.
- Из Ведьминого яра? – переспрашивает чернобородый.
- Да, - кивает Мара.
На Девичьей Горе всё видится иначе. Только здесь у многих впервые открываются глаза, и многое из того, что везде уже стало привычным, здесь кажется странным и неестественным.
Вот почему огонь и дым изо рта девушки кажется чернобородому таким же странным, как и Колумбу, который впервые увидел курящих индейцев в открытой им Америке. Вот почему джинсы и брюки девушек, такие привычные за пределами горы, кажутся ему здесь, на природе, столь же неприемлемыми для женского пола, как и в церкви.
Видимо, поэтому чернобородый на всякий случай спрашивает их:
- А вы, девушки сами, часом, не ведьмы?
- Ведьмы! – шутливо отвечает Эмма. – Здесь, на Девичьей, все девушки – ведьмы!
Но мужчина шуток не понимает.
- Ага, - прикусывает он губу, соображая, что делать дальше.
