Ночь большой луны - страница 93
― Почему? ― спросил Васька из-за спины отца.
― Потому что точно так же были оформлены гробницы в Микенах, ― ответила Ника.
― Это где? ― спросил Степка.
― Это в Греции.
― Тогда почему…
― Не знаю, ― оборвала Степку Ника. ― Даже боюсь догадываться. Хотя с самого начала надеялась…
Она умолкла. Луч ее фонаря провалился в темноту входа между колоннами.
― Открыто, ― констатировал Егор.
― Да, ― подтвердила Ника. ― Так и должно быть…
Она снова умолкла.
Тюбик тихо заворчал где-то внизу.
― Тихо! ― приказал Егор.
Тюбик обиженно умолк. Ника неловко откашлялась.
― Ну, что? ― сказала она. ― Вперед, Егор! Вам принадлежит честь войти первым!
Егор выставил фонарь перед собой, как кинжал, и пошел за длинным светящимся лучом. Погребальная камера оказалась такой огромной, что даже свет мощного профессионального фонаря спелеологов не доставал до противоположной стены.
― Не светите так далеко! ― поспешно сказала Ника. ― Светите под ноги! Не дай бог, на что-то наступите!
Егор поспешно направил луч в земляной пол.
― Всех остальных тоже касается! ― сказала Ника, обернувшись. ― Смотрите под ноги и, ради бога, ничего не трогайте!
Они шли цепочкой: впереди шагал Егор, после него шла Ника, замыкали шествие Степка с Васькой.
«Десять шагов, двенадцать шагов, пятнадцать шагов, ― считал Егор. ― Господи, неужели основание холма такое широкое?!»
И тут же уперся в противоположную стену.
Вернее, в стену, выложенную гладкими камнями. А на них были нарисованы чудесные и яркие картинки, которые историки называют «фресками».
― Боже мой! ― сказала Ника, и Егор не узнал ее голос. ― Боже мой!
― Красота какая! ― протянул Степка восхищенно.
А Васька только шмыгнул носом от полноты чувств.
Ника приложила дрожащую ладонь к холодному камню.
― Мне это не снится? ― растерянно спросила она.
Ей никто не ответил.
Минуту они стояли перед стеной и разглядывали удивительные изображения. Краски все еще хранили первоначальную яркость, мастерство неизвестного художника было высочайшим.
― Ника! Смотри! ― позвал Васька.
Луч его фонаря описал дугу по оставшимся трем стенам помещения.
Ника громко ахнула.
Все стены погребального зала были выложены каменными плитами и расписаны рукой неизвестного мастера. Это были не просто картинки, взятые из быта давно умерших людей. Это было связное логическое повествование о жизни какого-то города…
― Гелон, ― сказала Ника севшим голосом. Откашлялась и повторила: ― Гелон!
― Что это? ― спросил Степка.
Ему ответил Егор:
― Это древний скифский город, сожженный персами примерно в 512 году до нашей эры.
Степка молча присвистнул.
― Я думал, что Гелон уже найден, ― сказал Егор, обращаясь к Нике.
― Да, ― ответила она. ― Ученые отожествляли с Гелоном Бельское городище… Там много общего с этим городом, даже следы пожара имеются… Но есть одно огромное «но».
Она помолчала, пытаясь справится с волнением. Не справилась и продолжила прерывающимся голосом:
― Геродот писал, что Гелон находится на берегу Танаиса! Понимаете? Он несколько раз это подчеркивал! А Бельское городище расположено довольно далеко от Дона! Я всегда сомневалась…
Она оборвала себя на полуслове и быстро прозвала:
― Ребята! Смотрите сюда!
Луч фонаря уперся в картинку, изображавшую горящий город. Вокруг него расположилась огромная армия всадников. Чуть поодаль от воинов на коне сидел величественный высокий мужчина. У него была широкая окладистая борода, завитая в колечки и опускавшаяся на грудь. Драгоценная кольчуга и золотой шлем на голове, от которого исходило сияние, не оставляли места сомнениям:
― Дарий! ― сказал Егор, указывая на всадника. ― Царь персов.
― Да, ― ответила Ника. Ее дрожащие пальцы коснулись изображения знатного перса, словно она сомневалась, действительно ли его видит. ― Скорее всего, Дарий. Да что там! Дарий, без сомнения! А с ним персидская армия, которая вторглась в скифские земли в шестом веке до нашей эры.
― Ничего себе! ― сказал Степка.
Ника прильнула к видеокамере, пошла вдоль стены, освещая фонарем сценки, складывающиеся в логически стройное повествование. Она что-то бормотала себе под нос, иногда останавливалась перед каким-нибудь рисунком, снимала его детально, тщательно… Егор присел на пол, потому что сердце вдруг начало выбивать дикие, невозможные ритмы. Тюбик прижался к его боку. А Васька отправился исследовать огромный зал.
Несколько минут слышалось только тяжелое дыхание нескольких человек. Потом кто-то тихо охнул, и голос Васьки испуганно позвал:
― Ника! Посмотри!
Егор быстро вскочил на ноги. Он не мог пропустить ни одной подробности этого фильма, просмотр которого был отложен на двадцать восемь лет.
Они подтянулись на свет Васькиного фонарика. Сгрудились у него за спиной, несколько секунд молчали, потрясенные представшей перед ними картиной.
Луч фонаря осветил небольшое возвышение, сделанное в земляном полу. На этом возвышении стоял трон… Да, несомненно, это был трон, хотя и непривычной глазу формы. Трон был вырезан из какого-то желтого дерева… Дерева? Ни одно дерево не смогло бы так сохраниться две с половиной тысячи лет!
― Слоновая кость, ― сказала Ника, словно угадав чужие мысли. ― Слоновая кость и… золото, кажется…
Ручки трона, сделанные в форме львиной головы, были отлиты из какого-то металла. Время наложило на него бурую неприглядную краску, но Егор наклонился вперед, осторожно поскреб ногтем поверхность, и из-под бурой пыли ослепительно полыхнуло желтой искрой.
