Война мертвых - страница 91

– У меня отец там родился, – к чему-то вставил Тихон.

– Да? Бывают же совпадения. Посмотреть хочешь? Могу пустить через свой КБ.

Тихон, не задумываясь, согласился. Вовсе не для того, чтобы посмаковать чью-то смерть – этого он хлебнул в достатке – и даже не за тем, чтоб убедиться в правоте Алекс, – он ей просто верил. Она предложила связь через ее командный блок, и это означало, что Тихон побывает у нее в гостях, в ней самой.

Алекс открылась, и Тихон проник внутрь. Сознание, располагавшееся в КБ, вызвало у него если не восхищение, то уж по крайней мере глубокую симпатию. Алекс сочетала в себе необыкновенную душевную силу и какую-то… хрупкость, что ли, но это не имело ничего общего ни с девичьими вздохами, ни с заурядным бабьим кокетством. Она много пережила, понял Тихон.

Теперь я знаю, почему ты была первой.

Да брось ты, с кого-то надо было начинать. Подвернулась я.

Нет, Алекс, такие, как ты, не подворачиваются.

Ты не забыл, зачем здесь находишься?

Ах, да…

Пронесясь по указанному ею пути, Тихон вынырнул в новом сознании, странном и противоречивом, похожем на льдышку, плавающую в кипятке.

Волк, одноместный. Оператор отличный, впрочем, плохого на Т-14 не посадят. Ближайший кандидат к нам на Скит. Это уже Алекс сказала. Или он сам? Не разделить.

Операция подходила к концу. Зеленый ковер травы был весь в язвах – где не упало пламя, там разрыли траки. Несколько сожженных таранов вокруг широкой воронки. Кто и с кем воевал?

Земля сместилась и помчалась навстречу – танк куда-то ехал. Относительно уцелевший берег. Берег, снова берег, изгиб – за поворотом неожиданно возник город. Тот самый, Тихон вспомнил его по чудесным мостам и башням, состоящим из одних окон. Город был уже не так красив, в нем отметилось звено перистов и два волка.

Рейд конкуров раздавил деревню, но здесь захлебнулся. Эти, на сияющих Т-14, не оплошают.

– Очнись! – не выдержал Тихон. – Они и так порядочно разрушили, и еще успеют. Тебе это зачем? Приказали? Ты хоть иногда думаешь, на что тебя толкают?

– Кто ты? – испугался оператор.

– Тихон, если тебя это волнует.

– Тихон?! Я пытался найти… Мне сказали, что это брехня, нет такого.

– Правильно, нет, но вслух моего имени лучше не произносить – вредно для памяти.

– Да, я понял.

С чего бы ему не понять, когда один сброс он уже имеет. Теперь будет второй.

Не будет, разве что сам проболтается. Я тебя прикрыла.

Алекс, ты умница.

Без толку это.

А я попробую. Жалко ведь человека.

Ну, давай, давай, только не долго. Мне тяжело.

– Любезный… Зигфрид, да? Зиг, я не про Тихий Ветер. Это тоже большая гнусность, но сейчас я говорю о тебе самом, о твоей жизни. Тебе необходимо уйти из армии. Пока еще можно, – Тихон отметил, что невольно повторяет слова Алекс, сказанные на Аранте, но оригинальничать было ни к чему. Лишь бы дошло. – Пока еще можно, Зиг, потом тебя не отпустят. Но и это не самое страшное. Ты перестанешь быть человеком.

– А без метафор?

– Ты литератор, что ли? Занесла же нелегкая! Я буквально: не будет у тебя ни ручек, ни ножек, ни шланга…

Алекс, само сорвалось, честно.

Ладно, я не маленькая.

– …ничего не будет, ясно Зигфрид? А будет один большой кусок железа.

Оператор заметил между домами движение и, не разбираясь, что там такое, поочередно тявкнул всеми тремя пушками. Его поддержали другие танки, и высоченное здание с острым шпилем медленно и страшно сползло к реке.

– Продолжай, – буднично сказал он.

– До встречи, волчонок. Ох, и несладко тебе придется.

Ну, как успехи? Получилось?

Что же он такой слепой?

– А ты был зрячий?

Алекс вежливо, но твердо выпроводила Тихона восвояси, и ее реплики снова стали восприниматься, как нечто постороннее.

– Поначалу я каждого будущего волка лично предупреждала. Вас отслеживали, сбрасывали, я опять с вами связывалась… Потом научилась шептать, так, чтобы чужие не слышали. Ничего не изменилось. Вашу память можно было и не уродовать.

– Оттуда все кажется таким быстрым и ярким. Вместо дней – часы, вместо праздника – война. Некогда притормозить. Это после… но после – другое дело.

Он спохватился, что до сих пор стоит в воде, и поспешно выбрался на сушу, хотя необходимости в этом не было. Рефлексы. В нем еще жило что-то от человека.

– Алекс, признайся, сон – твоя работа? Про Тихий Ветер.

– Он тебя не очень удручил? Это копится, копится… иногда нужно куда-то девать, иначе совсем плохо. Я выбираю того, кто посильнее, и выливаю это на него. Терпимо?

– А что он означает? Что это было?

– Сама не знаю. Может, отношение к действительности?

– Если тебе понадобится еще… ну, вылить. Выливай на меня, не стесняйся. Договорились?

– Спасибо.

Тихон хотел упрекнуть себя в позерстве, но оно того стоило.

Солнце уже преодолело верхнюю точку и теперь незаметно для глаза спускалось к западному краю их рыжей вселенной. До наступления ночи – целые земные сутки. Потом сутки до утра, и еще двое до следующей ночи. Так и будем жить-поживать.

Оба танка неторопливо возвращались в стаю, зачем – они бы не сказали, даже если б крепко задумались. Вроде, принято. Вроде, положено. Кажется, так надо.

– Вы посмотрите на них! Идиллия!

В куче машин не возникло ни одного лишнего движения, но Тихон почувствовал на броне множество внимательных взглядов.

– А не вступить ли вам в брак?

– Ну хватит! – одернула Алекс, и ерничество тут же прекратилось. Ее слушали. Раньше не слушали, а теперь вот начали. Лучше поздно…

– К нам идет сорок четвертый, – сказала она.

Тихон удивился: неужели она всех знает по номерам? Затем понял. Сам он был сорок третий, этот – сорок четвертый. Натуральный ряд чисел бесконечен. Надо же, какой он умный.