На пороге Тьмы - страница 141
Ритм работы мотора сбился, что-то загрохотало, «жужа» качнулась взад и вперед, а я заорал, тщетно при этом выискивая цель для пулемета:
– К депо прижимайся, расстреляют! К депо, не спи!
Остро завоняло горелым маслом, в отсек откуда-то напустило едкого, тяжелого дыма. Машина заныла истошно и, грохоча чем-то в своем нутре, словно болтами в железной бочке, все же потянула нас в сторону ближайших строений.
– Вон ворота открыты, прямо в них давай! – закричал я.
– Не пройдем! – заорал Иван, подразумевая не слишком-то широкий зазор между стоящим прямо в воротах паровозом и стальной рамой раздвижных ворот.
– Пройдем, не очкуй! – крикнул я ему и затем Федьке: – Жми! Разнесут иначе!
Снова гулкий звон – и прямо в броне перед нами появилась маленькая круглая дыра. И еще одна, точно такая же, в стенке у нас за спиной.
– Из пэтээра бьют!
Это я и без Ивановых криков понять смог: что же еще могло быть такого калибра и не очередями стреляющее? Только противотанковое ружье, в Отечественную таких много наделали – на всех хватит.
Долбануло еще раз, и опять насквозь, через наш отсек, звонко, с искрой и грохотом, разорвав попутно спинку кресла. Запахло еще и электросваркой почему-то, причем так резко, что вонь горелого масла перекрыло.
«Жужа», дергаясь в неимоверной вибрации, неслась со страшным грохотом прямо по путям и стрелкам, сшибая какие-то низкие заборчики и знаки, оставляя за собой дымный шлейф. По броне защелкали винтовочные пули: нас уже обстреливали с нескольких точек. А вот противотанковое ружье замолчало.
– Приготовиться покинуть машину! – заорал я что было сил, попутно вырывая штекер ТПУ.
Грохот, опрокинутые скамейки курилки, откатившаяся бочка с песком, занос, удар правым бортом по высоким колесам стоящего паровоза, что-то тяжелое и железное отвалилось то ли у нас, то ли у него, нас кинуло на стальную стенку: как крепко ни держались – спасибо шлемофонам за то, что мозги на месте остались, вновь удар уже справа, о край ворот, – но все же я оказался прав: наша бронемашина не застряла, а влетела прямо в депо, укрывшись от обстрела как стенами, так и сцепкой из трех паровозов.
Задний люк настежь, ствол пулемета туда – никого.
– Хватай все – и ноги отсюда! – крикнул я. – Федька, снайперка на тебе, потеряешь – порешу. Бегом марш!
Вариант того, что придется выскакивать из машины и бежать, нами предусматривался. Это жизнь, куда от нее денешься? Поэтому осталось только сумки схватить да ремни на плечи набросить – тревожные мешки вроде как. Спасибо, что укрытие нашли: выдалась малая пауза, удалось прихватить.
Огромный ангар депо, кирпичный, с железной крышей, поднятой на невероятную высоту, вдоль стен решетчатые мостики, дальше – балкон с будкой диспетчера. Укрытий – ноль, разве что в паровозах прятаться, да как-то такая идея слабо привлекает, сюда с двух сторон зайти можно и через окна стрелять отовсюду, а нам опять всех направлений не удержать.
– Сюда!
Как ни странно, но меня слушались. И более опытный Федька, и «научный руководитель». Рванули за мной, побежавшим к выходу, обратно – туда, откуда мы залетели в ангар. Паровоз прикроет: он «жужу» прикрыл и нас сумеет, нам много не надо, только за угол завернуть.
Под ногами гравий – шумно, зато следов не оставляем: не поймешь сразу, если нашей пробежки не видел, что смылись мы, что бросили свою броню на произвол судьбы и смотались.
– Туда!
Старое, добротное здание из красного, сильно потемневшего и закопченного кирпича, с арочными проемами окон и стенами толщиной как в Кремле, даже по цвету похожи. Это еще до торжества восставшего пролетариата построили – такой дом из пушек не разнесешь тяжелых, не то что из винтовок.
Подгонять никого не пришлось: все наддали. Первый этаж вообще без окон, разве что широкая дверь двустворчатая, скорее даже ворота. На втором окна есть, да и те в решетках. Что тут такое было раньше, что строили столь капитально?
Бегом, бегом, выстрелов пока не слышно – не видят нас синемордые. А кто это еще может быть? Только они, больше некому. Ладно, потом разберемся, бегом пока, бегом!
Гравий хрустит под подошвами, навьюченное железо звякает, в спешке подхваченная сумка норовит съехать куда не нужно, колотит вообще по причинному месту, а я ее даже поправить не могу. А вот шлемофон танковый – долой, к черту, он теперь только мешает. Снявши голову, по волосам не плачут, и тем более по шлемофонам. Надо будет – еще выдадут. Нам все выдадут, чего ни попросим, особенно звездюлей: их у командования всегда от пуза, вволю.
Там не закрыто, я это отсюда вижу – створка даже не притянута. Крепкие такие ворота из толстой доски, закругленные сверху, потому что проем тоже под арку, да еще художественно так выложен повернутыми кирпичиками. Мало было эдакий блокгауз выложить – еще и красоты добавили, изысков вроде как.
Первая пуля нагнала нас, когда я уже тянул тяжелую створку ворот, осевшую и застрявшую в грязи. В ту щель, что была открыта, разве что кошка была способна проскользнуть. Пуля пробила доски чуть левее моей головы, напомнив о том, что лучше торопиться.
Напоминание сработало, шесть рук с такой силой дернули створку на себя, что все же сдвинули на полметра, не меньше. И когда еще несколько пуль ударило в ворота, мы уже ломились внутрь, и подгонять нас точно не было нужно.
Весь низ представлял собой один общий зал, совершенно пустой, с железной лестницей, ведущей на второй этаж. Еще была железная труба, торчавшая из пола и уходившая в люк в потолке. Что-то это мне напомнило, но что именно – думать было некогда.
