Без права на жизнь - страница 43
— Парни, я к сэру Кенту, работу сдавать, а потом к нам.
— Хорошо, Тех.
Кент, благосклонно кивнув, отпустил, и вот я уже наяриваю первое ведро. Черт, много-то как. Хоть стиральную машину делай.
Плотник, напевая под нос, правит гвозди на бруске. Трудовая идиллия. А Крыса что принесло?
— Слышь, Плотник, там, в натуре, у доходяг нары валятся. Лом сказал тебе канать ща.
— С чего они валиться стали? Вчера только смотрел.
— Не знаю, меня не колышет. А тебя, Тех, Боров зовёт, че-то насчет Полудурка перетереть.
— Что, так и сказал: «насчет Полудурка»?
— Мля, реально. А как он ещё базарить будет?
Когда вышли, оглянулся. Подозрения переросли в уверенность: поганец наблюдает за нами в приоткрытую дверь. Заходим за угол ангара сортировки, торможу Плотника.
— Стой, старшой. Ничего там не сломано.
— Ты откуда знаешь?
— Знаю. И ты сейчас узнаешь.
Осторожно выглядываю из-за угла. Вот он.
— Смотри, Плотник.
— Ну, Крыс побежал. Забыл, наверное, что-то.
— Ага. Давай назад, увидишь, что он забыл.
Вбегаю в ангар, к шкафчику. Поставленные утром метки сорваны. Открываю. Полка с одеждой.
— Мразь, крыса поганая. Плотник, ты видишь?
Электронная игра и механические наручные часы в корпусе «под золото».
— Это что, Крыс подбросил?
— Вот поэтому он нас и отправлял. Беги за Кентом, старшой, бросай инструмент, беги быстрее!
Дядька выскакивает за дверь. Наскоро просматриваю полки. Больше ничего чужого нет. Кровать!
— Гнида, урод долбанный, ушлепок!
Под подушкой поцарапанный мобильник, похожий на аппарат Рыбы. Успеет Плотник? А впрочем, что я переживаю? Мобильник уходит под подушку Крыса, игра и часы в его шкафчик. Выхожу на улицу, подпираю спиной дверь. Черт, Кент опаздывает. А вот Лом с Вялым, Кожаном и тянущимся следом Крысом уже на подходе.
— И что привело к нам старшину Лома?
— С дороги, шнырь.
Ага, сейчас. Шнурки только поглажу.
— Лом, ты помнишь, что я хожу под сэром Кентом? Сэр Кент очень не любит, когда нарушают его законы.
— Хавальник завали! Пшел, мля!
Уворачиваюсь от тычка дубинки. Черт, где же Кент?!
— На сортировке не намахался или косяков мало?
Вот теперь уворачиваться совсем тяжело. Шаг влево, пригибаясь, вправо, падаю на колени. А вот это зря! Озверевший от промахов гад пинает в лицо ногой. Чуть уклонившись, падаю плашмя (по скуле отлично прилетело), вцепляюсь в его опорную ногу. Лом теряет равновесие и валится на меня, вышибая дыхание и размазывая по асфальту. В глазах потемнело. Все, похоже, сеанса вольной борьбы я не переживу.
Внезапно полегчало. Туша исчезла. Я могу дышать, Боже, как хорошо! Чуть поворачиваю голову: какая прекрасная картина! Классическим полицейским захватом дубинкой под горло Тень держит хрипящего в полуприсяде Лома, на жмущихся к ангару бандюков наступает взбешенный Кент. Причем степень бешенства определяется чуть искаженным лицом и прожигающим взглядом. Уродец Крыс болтается поодаль.
— Тех, ты жив?! Тех?!
Да жив я, Плотник, жив, не надо так дёргать. Легким стоном сообщаю о своем самочувствии, при помощи дядьки пошатываясь встаю. Интересно, что они видели?
— Как это понять, Лом?
Таким голосом можно замораживать айсберги, а потом колоть их пополам.
— Тень, отпусти.
Тень, дружочек, не надо отпускать. Придуши урода, я буду должен пожизненно.
— Да, сэр.
— Лом?!
— Он добро у законников стырил.
— Тех?
— Ложь, сэр Кент.
— Че?! Ты, дохлятина!
— Повторяю ещё раз, Лом: ложь. Я не брал вещей законников.
— Мля, урою!
— Молчать! Лом, ты уверен, что шнырь Тех украл вещи законников?
— Да, мля! Утром, когда шныри убирали.
— Я не брал чужих вещей, сэр Кент.
— Плотник, позови Нюхача и Борова.
— Да, сэр Кент.
Пока ждём, оцениваю свое состояние. Скула опухла, рубашке конец, рука ободрана, выступила кровь. Крыс, поганец, с трудом сдерживает пидорскую улыбочку. Ну-ну, сейчас поулыбаешься.
— Сэр Кент?
— Нюхач, Лом обвиняет Теха в воровстве. Проверь вещи шныря.
Входим в ангар.
— Законник Нюхач, вот мой шкафчик, вот моя постель. Вон ведра с моей замоченной одеждой. Сэр Кент, вы не позволите присесть, у меня голова кружится?
— Присядь.
Изображаю падение на стул. Да, приятно смотреть на работу профессионала. Нюхач ловко пропальпировал постель, сейчас аккуратно раскладывает вещи из шкафчика. Что это у крысеныша харечка вытянулась? Или потерял что? Ничего, сейчас тебе добрый дяденька Нюхач всё найдет.
— Что из вещей пропало, Лом?
— Это не у меня, Кент. Вон, Вялый с Кожаном пусть бакланят.
— Часы крутые под рыжье, фигня, как у боровских, только не фурычит.
— Что значит «фигня», Кожан?
— Ну, это, сэр Кент, типа, жмешь там, утки, в натуре. Боров, ну, ты всё утро сегодня гонял!
— Лысого гоняют. Игра электронная, сэр Кент. А ты что прижух, Вялый? Ну, мля?
— Телефон. Покоцаный слегонца.
— Те-ле-фон? А кто отмазывался вчера, что проигрыш отдавать нечем? Ответа не слышу, урод?
— Боров, помолчи. Нюхач?
— Часы одни, вот.
— Это мои, сэр Кент, я с ними в шныри пришел. Черп, Плотник могут подтвердить.
— Подтверждаю, сэр Кент.
— И я их, когда вещи Теха, ну, когда он Зомбаком был, шмонал, видел реально. Тоже подтверждаю.
— Хорошо. Лом, кто тебе сказал, что вещи взял шнырь Тех?
Так, до Лома дошло. С косяком тебя, сволочь. Смотрит на Кожана. Ощутимо сбледнув с лица, бандюк зачастил:
— Крыс, Крыс, в натуре, базарил, что добро у Теха снычено!
