Без права на жизнь - страница 8
— Ты чё провякал, тварь?
Урод, замахиваясь, шагнул ближе.
— Шило!
Резкий оклик остановил занесенную руку. Боров с нехорошим прищуром смотрел на напарника:
— Зомбак по закону сказал. А ты, Шило, против закона идешь.
— А ты кто такой, Боров, мне указывать?
— Кто?
Змеиная ухмылочка неузнаваемо изменила круглое лицо Борова. В руке блеснул нож:
— Я при пере, по закону.
— Слышь, Боров, ты типа это, не ныряй в обманку…
— Не ссы, Шило, я всё понял правильно. Канай вперед и думай, что будешь петь на правке.
Растерянно оглядываясь, Шило пошел к ангарам. Боров покосился на нас:
— Твоё счастье, Зомбак. Ну ладно, я позырю ещё, как ты на сортировке будешь.
Бандиты ушли. Земля неудержимо тянула вниз, но я напрягся и сделал первый трудный шаг.
— Пошли, Солдат, домой.
— Пои, Сеант.
Пусть тяжело и медленно, но шагали. Вот уже пропал страшный запах карьера, потянулось рыхлое поле старой свалки. Сколько же мы отмотали? Километров пять? Наверное. Солнце уже заходит, рельефно высвечивая натоптанную дорогу. Дорогу жертв. Да, свалка, где заканчиваются человеческие жизни. Пятеро. Стандартная цифра — боевая пятёрка. А Солдат? Хлопчик был совсем молоденький. Может, связной?
— Солдат, ты его вспомнил?
Друг, гримасничая, морщился.
— Узнал, но не можешь вспомнить?
— А, Сеант, а, — закивал напарник.
Это значит: «Да». Мы вдвоем — все, что осталось от ячейки сопротивления.
Черным пятном вдали замаячила куча покрышек. А ведь солнце сейчас зайдёт. Точнее, уже зашло. Ночь упала быстро. Луна и звезды чуть подсвечивали путь, я выдерживал курс по Полярной звезде. Бедняга Солдат не видел ничего. Он поддерживал меня, я вел его. Иногда уходило ощущение реальности — я снова шел от технической территории полярной ночью, по заснеженной дороге в теплую квартиру к жене и маленькому сыну. Встряхивался — и видел грязно-молочное поле с неряшливыми кучами проклятого пластика. Миновали зловеще и необычно выглядевшие в свете луны остатки бетонного строения. Снова поле, снова под звездным ковром уходит реальность. Друг ведёт меня? Тогда почему его рука на моем плече, и я поддерживаю его за талию? Не бойся, Солдат, я веду, темнота не страшна. Под моей рукой исчезают пятна страха, сияют вера и преданность, лучится улыбка на лице. Идём, друг, идём. Запах застарелой гари — две трети пути позади, вон они, там, наши строительные кучи, шалаш, ставший домом в этом проклятом мире. Кто идёт за нами? Кто протягивает бесплотные руки и смотрит с раздирающей душу мольбой? Вздрогнув всем телом, я остановился. Жалобно всхлипывая, плакал Солдат на плече. Я видел. Я точно их видел.
— Солдат, ты видел?
— А, Сеант, а.
Вот так, я стал видеть призраков. И не один. Обернулся — никого. Вон, похоже, наши кучи. Где-то рядом шалаш.
— Отставить слезы, братишка. Ты же Солдат. Пошли полегоньку, дом искать.
Искать не пришлось — чутье привело куда надо. Остатка сил хватило только на то, чтобы снять кроссовки.
Разбудил Солдат и звук колокола:
— Ета, Сеант, ета.
Еле встал — всё тело онемело. Но по дороге разошелся и почувствовал себя бодрее. Ничего себе поспали. Да и не мудрено — после такого похода. Километров десять отмотали, что для нашего здоровья — подвиг. Вспомнив вчерашнее, поежился — привиделось или нет, но страшно. Вот и очередь. Так, интересно — из-за ангара под контролем урок выходит неровная колонна и пристраивается за нами. Работники сортировки. Сколько их? Человек за сто. Значит, есть две группы, меняющиеся по очереди и работающие по десять дней. Получается, меня Солдат уволок сразу после своей сортировки. Крепкий парень. Ничего, судя по вчерашнему, и у моего нового тела есть резервы.
Вежливо поприветствовав знакомого раздатчика (Солдат тоже кивнул и промычал с доброй улыбкой), мы получили усиленные порции и, прикрываясь выходящими, резко ушли за угол. Но злобную рожу Шила я успел заметить. И кого это он там высматривал? Не иначе как нас, болезных. Надо держать ухо востро.
Обед прошел превосходно. Передохнув, вспомнил о вчерашней добыче. Отлично — крысы не лазили. Просто идиллия: я рисую карту остро заточенными карандашами, Солдат с наслаждением выводит разноцветные каракули, греет солнышко и в животе не пусто. Так, у меня готово. А у него? Добавляю на свободном месте двух держащихся за руки человечков, одного — с улыбкой. На счастливом лице друга неземной восторг:
— Сеант, Салат.
Опять приходы — в солнечном свете вижу его ауру и чувства. Закрываю глаза, пара интенсивных вдохов — всё нормально.
Отдохнув, позвал напарника к строительной куче. Руки у нас как у трубочистов, порез или царапина неизбежно приведут к нагноению. Нужны рабочие перчатки, на крайний случай — рукавицы. Вдумчиво обошел вокруг. Примерно понятно: где-то разобрали внутренние конструкции помещения, всё сложили в мешки. Мешки двух типов — толстый полиэтилен и из синтетического волокна. Вспомнился художественный фильм: грузчики в порту в разрезанных с одной стороны мешках в качестве защиты от дождя. Точно. Дождя пока нет, но полиэтиленовые плащи не помешают. Выбираем пару сверху из тех, что получше. Вытряхнув легкий строительный мусор (упаковка, картон, куски старых обоев, обрезки пластиковой облицовки), вернулся к шалашу. Выравниваем мешок, аккуратно режем одну сторону.
— Солдат, становись. Смирно! Вольно. Ну как?
Получилось неплохо — капюшоном целый угол и плащом полы. Надо будет придумать пояс, закрепить и вполне нормально. Накидки в шалаш, пошли снова копать.
