Теплая Птица - страница 66
Я чувствовал себя неуютно в новой одежде: пальто жало под мышками,
джинсы терли в области паха. Зато гриндера словно специально пошиты под мою
ногу.
Собаки рвались, подергивая ремни. Трудно поверить, что они смогут
сдвинуть сани, если мы с Мариной усядемся в них.
-Пшли! – крикнул Снегирь, ударив по загривку вожака упряжки, пегого пса с
обвисшими, порванными ушами.
Ветер рванулся навстречу.
Красная площадь осталась позади, упряжка понеслась вдоль поросшего
кустарником берега реки. Зеленая вода неподвижна, лишь кое-где плыли по
течению снежные островки. Посреди широкой дороги замерли проржавелые
машины. Казалось, что скрипение полозьев и ровное дыхание собак разносится
на многие километры вокруг.
-Взгляни, Андрей, – окликнула Марина.
Справа от упряжки виднелись белые развалины.
-Храм Христа Спасителя. Здесь проходили церковные службы. В книге
сказано: Храм был разрушен, затем всем миром восстановлен.
-Как это – всем миром?
-Значит, каждый дал, сколько смог.
Направляемые Мариной собаки свернули в переулок. От развалин домов
рябило в глазах. Джунгли еще не пришли сюда – упрямо и бесповоротно - но кое-
где их наступление уже заметно.
Луна скрылась за тучей, стало темно. Я думал, Марина остановит упряжку,
но не тут-то было: собаки не сбавили скорости. Мы въехали на мост, полный
мертвых автомобилей, - река внизу струилась черной лентой.
-Тпру!
Упряжка замедлила ход.
С моста виден густой лес, выросший вдоль речного берега.
-Парк Горького – одно из самых опасных мест в Пустоши, - сообщила
Марина. Голос ее звучал настороженно. – Андрей, держи пистолет наготове.
Мы свернули с моста в тонкую кишку переулка. Снова выглянула луна, снег
заблестел. Полуразвалившиеся здания возникали перед упряжкой, как будто
вырастая из-под земли. Мне начинало казаться, что собаки сбились с пути.
Вдруг Марина крикнула:
-Стой!
Упряжка замерла. Псы дышали тяжело, роняя на снег слюну.
-Приехали.
Я увидел желтую ленту железной дороги, платформу с покореженной
табличкой: «Москва – товарная». До боли захотелось взобраться на невысокую
насыпь и по шпалам – прочь из этого города, в Джунгли.
-Андрей, скорее. Кажется, будет метель.
Марина была права – небо заволакивали тучи; усиливался ветер.
-Здесь раньше был рынок, – перекрикивая ветер, сообщила Марина. - Кое-
что сохранилось.
-Рынок сохранился?
-Кое-что из барахла.
Я взял вожака за ошейник, дернул. Упряжка последовала за мной, таща
сани.
Это было длинное приземистое сооружение из шероховатых, соединенных
между собой металлических листов. Крыши не было, ворот тоже. Вместе с
собаками мы вошли внутрь. Лучше бы мы этого не делали… Посреди склада
горел костер (и как только мы не заметили, не почуяли дым). У огня, сгорбившись,
сидели трое.
-Мародеры, - шепнула Марина.
Я сжал в кармане рукоять пистолета.
Мародеры поднялись нам навстречу. Двое, крупные, с одинаковыми
квадратными подбородками, с близко посаженными свиными глазками
(близнецы?), с выражением сытой невозмутимости на физиономиях, одетые в
одинаковые тулупы и большие валенки. Третий – коротышка, горбоносый,
тщедушный, в желтом пальто похожий на цыпленка.
-Кто вы такие? – крикнул «цыпленок». Голос у него оказался неожиданно
низким, словно украденным у другого человека. – Уёбывайте отсюда! Это моя
территория.
-Что значит твоя территория? – внешне спокойно ответила Марина. – С
каких пор Район Второго Кольца поделен?
Коротышка сплюнул на снег.
-С тех пор, как я сюда пришел.
-Ты? – Марина пожала плечами. – Я тебя впервые вижу.
«Цыпленок» умолк, глядя по-волчьи. Его сподручные переминались с ноги
на ногу.
-Ну, не будем ссориться, - коротышка вдруг сменил гнев на милость.
Замер, разглядывая меня.
-Кожанка, гриндера… Недурные вещицы… Вы сектанты?
Молчание.
-Можете не отвечать. Вижу: сектанты. Ленинцы, сталинцы, возрожденцы?
-Не твое дело, - оборвала коротышку Марина. – Мы приехали за барахлом,
и имеем на него такое же право, как и вы.
-Не мое де-ело, - протянул, словно зевая, мародер. – Кстати, отличная
упряжка…
Я и моргнуть не успел - в левой руке коротышки появился пистолет.
-Пожалуй, я заберу ее, если вы не против, - он засмеялся. – А ты, кожанка,
- обратился «цыпленок» ко мне, – держи руки по швам. Дернешься достать пушку
- начиню свинцом.
Ветер завывал где-то в черной вышине, ему вторила одна из собак в
упряжке, словно чуя: хозяева попали в беду.
-Глеб, - коротышка кивнул одному из близнецов. – Обшарь-ка их.
Тупо ухмыляясь, мародер направился ко мне. Сухой снег поскрипывал под
валенками.
Эти трое оставили Марину без внимания. Краем глаза я видел: девушка,
держа руки за спиной, что-то делает с ошейником вожака стаи. Что она задумала?
С коротким рыком пес рванулся вперед, взрывая снег широкими когтистыми
лапами. Мгновение – и он уже у костра мародеров. Этого времени оказалось
достаточно: коротышке, чтобы всадить в собаку пулю, а мне - чтоб выхватить
пистолет.
Не давая «цыпленку» повторно прицелиться, я выстрелил в него. Мародер
упал в костер, желтое пальто вспыхнуло.
Собака визжала, перекатываясь по снегу, наконец, затихла. Марина
подбежала к ней, присела рядом.
-Стоять! – заорал я бросившимся врассыпную близнецам.
