Лерка, Лера, Лерочка - страница 92
Сутки ее продержали в камере одну. Не кормили и не давали пить. На следующий день, ее вывели в какой-то кабинет. Там сидел, очевидно, следователь. Он сразу, на ломанном английском заявил, что ее задержали с бандой наркоторговцев, убивших полицейских, как сообщницу. И поэтому ее страна, подданной которой она является, наотрез отказывается предоставлять ей юридическую помощь, переводчика и дипломатическую защиту. Если у нее есть деньги на адвоката, она может предоставить номер счета, выписать чек, и по получении денег ей предоставят адвоката. При отсутствии денег, адвокат будет чисто номинальный, и, в общем, ничего делать не будет. Ни номера счета, ни денег у нее естественно не было.
Она попыталась объяснить, что ее похитили и хотели изнасиловать, но никто ее слушать не стал. Удостоверившись в отсутствии денег, следователь спросил, не желает ли она сделать какие дополнительные заявления. Говорить о том, что она русская, что там стоит машина с видеокамерами, она не могла. Он позвал охранников, те ее грубо схватили, несколько раз ударили резиновой дубинкой и затолкали обратно в камеру. Через неделю ее перевели в общую камеру. Еще через три дня сообщили, на рукоятках ножа и на автомате нашли ее отпечатки пальцев. Она снова попыталась объяснить, что ее похитили, пытались изнасиловать, и когда она умаляла бандитов о пощаде, она дотрагивалась до ножей и автоматов, которыми бандиты были обвешаны, это всем было не интересно. Еще через две недели состоялся суд, где ее также никто не слушал. Ее обвинили в пособничестве торговли наркотиками и убийстве сообщников при дележе доходов. Ей дали пожизненное заключение и то потому, что она женщина и иностранка. Если бы был мужчина, то получил бы смертную казнь.
После суда ее перевели в тюрьму для иностранцев. В камере было еще три женщины. Две из соседних государств, осужденных за контрабанду товаров, не положенных по шариату, и одна полька, осужденная за контрабанду наркотиков. Полька взяла над ней шефство. Их одинаково плохой английский позволял им общаться. Были в тюрьме и русские женщины. В основном осужденные либо за контрабанду, либо за проституцию. С ними общаться она не могла. Можно выдать себя. Англичанок в этой тюрьме, слава богу, не было. Первый день пребывания на новом месте дал кусочек свободного времени и ее начали посещать плохие мысли. Где же наши. До суда была надежда, но сейчас она рухнула. Бросили. Но этого не может быть. Значит, сейчас не могут. Надо ждать. Всю ночь она промучилась, не могла уснуть. Мыслей хоть отбавляй, а выхода нет. К утру, Лера поняла, если ничем не заниматься, она сойдет с ума, а этого не хотелось. Молодая еще, вся жизнь впереди. Утром открыли камеры и отправили на работу. Работа была не пыльная и не тяжелая. При тюрьме была прачечная и гладильня, которую обслуживали заключенные. Загрузил белье в машины и жди, когда она постирает и отожмет. Вынул, повесил сушиться. Высохло в гладильню. Очень часто белья на весь рабочий день не хватало, и женщинам разрешали гулять в небольшом тюремном дворе, огороженном колючей проволокой, запретной зоной и высоким каменным забором, где постоянно были часовые. Камеры закрывали только на ночь, после вечерней проверки. Убежать шансов не было. Слишком хорошо продумана система охраны и пропуска в тюрьму. В тюрьме также было некое подобие спортзала с простейшими тренажерами. Ни телевизора, ни радио для заключенных не было. Лера вспомнила наставления старого учителя, лучшее средство от душевного расстройства, это тяжелая физическая нагрузка. Да и тело начинало уже ныть и болеть от долгого бездействия. Она начала заниматься, вспоминая все пройденное за предыдущие двадцать лет своих тренировок. Женщины ее не доставали. Только русские несколько раз наезжали, но она делала вид, что их не понимает, объяснения через польку создавали смешную муть. Попытки силового воздействия на нее соплеменниц окончились. Редкий мужчина мог с ней справиться, а женщины и мечтать об этом не могли. Два движения одним пальцем, и две девчонки из русских, сильно согнувшись, отвалили. Больше к ней никто не приставал. Да и незачем было. Денег у нее не было. Передачи никто не передавал, на свидание никто не приходил. Взять у нее было нечего.
По двору она бегала, наматывая километры. В зале тренировалась. В камеру приходила перед поверкой и ничего не нарушала. Администрация тюрьмы относилась к ней достаточно благосклонно и не препятствовала ее занятиям. Но через две недели тренировок начальник тюрьмы вызвал ее и сделал интересное предложение.
-Я смотрю, вы большой мастер боевых искусств и мы можем помочь друг другу.
-Как, вначале не поняла Лера.
-Я Вам, мисс Хансен предлагаю тренировать детей сотрудников нашей тюрьмы. Боевые искусства очень ценятся в нашей стране, но тренировки стоят очень дорого. Насколько я понимаю помочь с адвокатом Вам некому. А мы Вам будем платить, и скажем так, лет через пять вы накопите на хорошего адвоката, хорошо знающего наши законы, и он Вам поможет. Конечно, оплата Вашего труда будет намного ниже, чем тренера на воле, но это лучше, чем ничего.
-А где гарантия, что Вы меня не обманите, возразила Лера, пять лет большой срок, за это время Вас могут повысить, и вы про меня забудете.
-Мы откроем на Ваше имя счет в банке, и я Вам буду ежемесячно приносить отчет о его состоянии, Ваш паспорт у меня и эти проблемы решаемы. Мы Вас освободим от работы, и вы сами сможете тренироваться. Но у меня есть одно условие.
-Какое.
-Тренировать вы будете в спортзале вне тюрьмы. И вы должны дать слово, что не будете пытаться бежать по дороге туда и обратно, и конечно там. С Вашим мастерством это сделать ничего не стоит. А меня накажут и очень сильно.
