Царь без царства - страница 121
«Ты всех погубишь», – послышалось ему. Быть может, это Именра пыталась с ним связаться.
Собравшись с духом, Верховный закрыл глаза.
Ублюдок, предатель, предатель… Наверное, холод Алида добрался до его сознания. Голова стала гулкой и тяжелой, и как будто распухла вдвое. Все они стояли вокруг: отец, старый наставник и даже Ндафа – они показывали на него и твердили, как заведенные.
Ублюдок, предатель, будь проклят. Погубил Круг, проклят, собратья. Предатель, древний род, такие, как ты…
Он бы закричал, если б мог, но под языком лежал перстень, и рот от него пекло.
Яма забвения обволокла мага знобким туманом, от которого и тело, и мысли оцепенели. Вяло пошевелившись, Самер направил мысль к охранным знакам: иероглифам, нарисованным не мелом по стене, а силой по Изнанке. Разрывал нити. Переносил штрихи и кривые.
Маг понял, что у него вышло, когда свирепый мороз прокатился по нему волной. Гул в голове перешел в шипение, окостеневшее тело обмякло, вдалеке послышался надсадный крик. Лишь когда давление стало невыносимым, волна отхлынула, укатившись прочь.
Алид теперь работал не внутрь, а вовне. Погреб под собой всю крепость. Затянул в чудовищную воронку всех магов обители.
Самеру казалось, что рот его наполнен теплой кровью, но он не мог сплюнуть. Только это тепло и осталось среди погруженного в сумрак мира. Он попробовал пошевелиться, но тело не слушалось. Все, чего он добился, – сдавленный булькающий звук.
– Сай?.. Сай, ты жив?
Лицо юноши плясало, а вместо слов с губ срывалось мерное: «Ублюдок… проклят… погубить…»
Стены и пол кружились перед глазами. Ступени, ступени, ступени… Иногда в поле зрения попадались тела, осевшие в неестественных позах. Полуживые чародеи едва дышали. Да, он предатель. Маг не знал, сколько собратьев в Кадж Варкан, но многие теперь погибнут. Некому отволочь их за пределы крепости, подальше от вывернутого наизнанку Алида. Без еды и воды самые слабые испустят дух за пару дней – пока в крепость не поднимутся деревенские.
Предатель…
Все это неважно, бесстрастно думал Самер. Важно было одно: чтобы перстень Верховного не выпал изо рта.
23
Побережье к северу от столицы, 6-е месяца Мисор
В первую ночь долгой скачки на север Джен вновь попробовал сбежать. Он знал, что надежды мало: пожилой советник оказался двужильным, и, когда парень валился с седла, тот лишь стал молчаливей. Луна стояла высоко и светила ярко – не лучшая ночь для побега, но Жалимар, казалось, мирно спал в тени разделявшей поля изгороди.
«Он слишком торопится, – сцепив зубы, решил Джен. – Не станет он тратить время и меня искать».
Вчера, у Кривого Шема он думал, что черный омут поглотит его с головой. Что это мысль о мести поддерживала его две луны, а теперь, когда не осталось даже ее… какая разница, вышло все наоборот. Джен еще не знал, куда идет и что будет делать, но неясная злость закипала в нем весь день. К вечеру юноша понял, что готов идти на край света, изгрызть невидимый повод зубами, лишь бы оставить столицу и свою несбывшуюся месть в прошлом.
Парень прошел четверть звона, вдали выросли тени поселка, который они проехали незадолго до привала, а потом сильная рука обхватила его поперек горла и знакомый голос сказал:
– Еще одна попытка, и я тебя свяжу.
– Теперь-то я зачем нужен? – рассердился Джен. – Я больше не книжник Йесода, не пленник Верховного. Мне нечего сказать, старик!
– Ты гафир, – ответил советник.
Как будто это все объясняло!
Больше они в ту ночь не разговаривали, даже когда поле содрогнулось от подземных толчков, а собаки в поселке тоскливо завыли.
На следующий день беглецы вновь передвигались быстрой рысью, временами переходя в галоп, хотя Джен еще не отошел от вчерашней скачки.
Сперва юноша решил, что вельможа боится колдовской слежки. Точно как Декхул луну назад, и потому они едут Прибрежным трактом: в спешке и даже не пытаясь затеряться на проселочных дорогах. Потом он сообразил, что здесь и негде скрыться. Они пересекали самое сердце страны. То и дело по пути попадались небольшие городки, каждый окружали поля, деревни и почтовые станции, широкие каналы несли баржи и прогулочные суденышки. Их видели сотни путников: крестьяне, торговцы, наемники и достойные. Они ничего не знали о хаосе в столице. При желании выследить пожилого господина и долговязого парня легче легкого.
И все же Джен решил подтвердить догадку.
– Мы не таимся, потому что негде? – резко спросил он.
Костра они не разводили: просто свернули с большака, углубились в поля и привязали коней на краю лимонной плантации. Жалимар мусолил вяленое мясо, купленное на базаре три звона назад.
– Потому что спешим, – ответил тот, прожевав. К удивлению парня, вельможа принялся объяснять: – Это тебе кажется, будто мы бежим куда глаза глядят. Да, мне опасно оставаться в столице. Но там остались мои люди. Я готовился к такому повороту событий.
– Не очень-то вы подготовились, – Джен фыркнул. – К младенцу. Наследнику престола.
Жалимар глотнул вина из фляги.
– Да любой бы обманулся! Все знали: у Иавы ас-Абъязиды царская хворь. Это такая болезнь: лихорадка, кашляешь кровью и…
– Я знаю, – перебил Джен. – Ее зовут белой чумой и трупной болезнью. Мой отец был лекарем.
Давай, трави свои байки, думал юноша. Как будто я поверю, что ты ничего не знал о ребенке!
– Ну вот, сперва заболела служанка. Ее выбросили на улицу, и она умерла от кровавого кашля. Потом Иаву вдруг увезли, держали взаперти и при закрытых ставнях, но Улам все отрицал. Мне донесли лазутчики, и уж потом я выпытал подробности. Теперь я думаю, он нарочно отмалчивался. Уламу я бы не поверил, а так он подтвердил, что говорили мои люди.
