В чужом небе (СИ) - страница 26

С последними вообще никакой ясности не было. Это особенно сильно настораживало Духовлада, заставляя его гнать отряд через замерзающий лес вдоль русла Катанги. Он понимал, что кони могут переломать себе ноги на корягах и торчащих из земли камнях. Однако гнал прочь эти предательские мысли из головы. Он должен сам разобраться во всём, что творится на проклятом комплексе. И если надо, он готов спалить его дотла. А там хоть под трибунал, хоть сразу к стенке.

Ворота открылись перед чоновцами. Они въехали внутрь комплекса. Духовлад, не отдавая себе в этом отчёта, сжал правую руку на короткой рукоятке шашки. Он был готов вступить в бой прямо сейчас. И ему стоило известных усилий не выхватить оружие сразу же, как только он со своими бойцами въехал в стены комплекса.

Потому что встречал его главный инспец собственной персоной. Длинный как жердь маркиз Боргеульф в кожаном плаще имперского генерала с красными отворотами и знакомой Духовладу фуражке уверенно похлопывал себя стеком по ноге. Рядом застыл неизменный телохранитель Озо. На их фоне профессор Коробуд как-то терялся.

Духовлад соскочил с коня. Однако не стал приказывать своим людям следовать его примеру. В случае чего, верхом у них будут шансы вырваться из комплекса. Если бы командир сейчас бросил короткий взгляд через плечо, то увидел бы, что многие из его чоновцев так же нервно как и он сам сжимали рукоятки шашек.

— Спасибо, что приехали так быстро, товарищ Духовлад, — обратился к нему доктор Бодень. Двое инспецов за его спиной стояли молча, делали вид, что происходящее их никоим образом не касается. — У нас очень мало времени. Деженя с его людьми надо остановить во что бы то ни стало. И как можно скорее.

— Мои люди должны отдохнуть после скачки сюда, — заявил в ответ Духовлад. — Иначе ничего они не догонят. Кони все в мыле, — для наглядной демонстрации он провёл рукой по шее своей кобылы. На перчатке остался блестящий след лошадиного пота. — Через полчаса скачки они начнут спотыкаться. Ещё через четверть часа – падать.

— Да-да-да, — скороговоркой выпалил профессор Бодень. — Я всё понимаю. И людям, и лошадям нужен отдых. Скажите только, сколько времени они должны отдыхать?

— Вам его как раз хватит, — усмехнулся Духовлад, — чтобы объяснить мне, что тут у вас на комплексе творится.

От глаза опытного чоновца не ускользнул быстрый взгляд, который профессор бросил на стоящего слева от него Боргеульфа. И ответный кивок – тоже. Духовладу очень захотелось проверить, легко ли выходит из ножен шашка. Но вместо этого он обернулся к своим людям.

— Слезайте с сёдел, — приказал он им. — Располагайтесь на отдых. Только ненадолго. Скоро нам снова в дорогу. Верно, профессор? — он намеренно обращался именно к Боденю. Но инспецов это, похоже, полностью устраивало.

— Да-да, — прежней скороговоркой ответил тот. — Идёмте в мой кабинет. Там я всё вам расскажу.

Духовлад кивнул и сделал профессору приглашающий жест левой рукой. Мол, ведите. Правая же, будто сама собой перекочевала на кобуру револьвера. А пальцы уже, снова как бы без его непосредственного участия, расстегнули на ней пуговку. Теперь, чтобы выхватить оружие, у Духовлада уйдёт меньше секунды.

Решив, что со всеми приготовлениями покончено, и он готов едва ли не ко всему, командир отряда ЧОН направился вслед за профессором Боденем и инспецами внутрь главного здания комплекса.

Глава 6

Меня качает словно на волнах. Всего раз такое было в моей жизни. Когда мой аэроплан упал в студёные воды Йольдиева моря, и меня почти трое суток болтало по его просторам. Тогда-то я и узнал, что такое морская болезнь. Говорят, есть ещё и воздушная, от качки в небе, но я ей подвержен не был. А вот морская пробрала-таки.

Но в этот раз мерное покачивание просто убаюкивало. Никаких признаков тошноты я не чувствовал. Я, собственно говоря, ничего не чувствовал. Кроме того самого покачивания.

Несколько раз я засыпал под него, чтобы проснуться в ледяном поту. Снились мне какие-то жуткие кошмары. Женщина с кнутом. Пули, впивающиеся мне в грудь. Высокие чёрные сапоги, переступающие через меня. Потом были и другие. Куда более расплывчатые образы. Но они оказались даже страшнее пуль, пробивающих моё тело. Каждый раз увидев их, я просыпался мгновенно.

Я не знал, сколько времени прошло после нашего неудачного нападения на дом инспецов. Не знал даже – день сейчас или ночь. Я открывал глаза, когда просыпался, но не видел ничего. В какой-то момент мне показалось, что я ослеп. Но, к счастью, это оказалось не так. Как-то раз через плотную ткань, в которую меня запеленали как младенца, пробился луч света. Ничему я не радовался так сильно, как этому лучику.

Мне не давали ни еды, ни воды, но мой организм не требовал их. Мне не приходилось и справлять нужду. Хотя я был уверен, что в пути мерно покачивающейся повозке провёл уже несколько суток.

Лишь иногда голова и грудь взрывались кошмарной болью. Я чувствовал в эти минуты все раны, что нанесли мне. Словно пули раз за разом пробивали моё тело. Но крови не было. Только боль. В голове она пульсировала, то ослабевая, то снова вонзая в мой мозг свои когти. Потом боль отступала, уходя куда-то вглубь. А после и вовсе пропадала. Чтобы вернуться через какое-то время. Наверное, приступы были регулярными. Я мог бы сказать это более точно, если бы хоть немного ориентировался во времени.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды меня не разбудили выстрелы.