Белый мусор (СИ) - страница 96

Или лететь на поиски «клада», в надежде догнать Дель Фина? И там и там ставки высоки. Клод посмотрел на меня. Я еле заметно качнула головой, соглашаясь с его решением.

Клод взял рацию и приказал двум эликоптерам лететь на помощь к Генштабу. А Руди приказал изменить курс:

— Жизель сообщит тебе точные координаты.

Часть седьмая
Смерть на баррикадах

Глава 85. Застава инвалидов

Профессор Сенчин подсчитал, что если Дель Фин направился к «кладу» на сутки раньше (пик исполнения плана Президент-наследника), то, учитывая высокие скоростные характеристики австралийской техники, их разделяет около пятнадцати дней.

— За это время можно найти и разобраться, что представляет собой «клад», — рассуждал профессор Сенчин. — Но как мы видим: ничего грандиозного не произошло. Мир всё там же — в глобальном конфликте. Никакого чудо-оружия не появилось.

— Что из этого следует, учитель? — спросил Гоша.

— То, что «клад» не военного характера.

— Или, учитель, «клад» настолько супервоенный, что они ещё не разобрались, как он работает.

— Правильно рассуждаешь.

— Ваша школа, учитель.

Гоша и Сенчин сдружились. Профессор помог Гоше подготовиться к экзаменам для поступления в ГУМ. Гоша даже прошёл конкурс, но война помешала учёбе.

За время полёта сделали несколько дозаправок на базах Ханаата. Найдя общего врага, обе империи сдружились, как Сенчин и Гоша.

На шестой день подлетели к границам Санитарного Домена. Примерно в том же месте, где были в прошлый раз, когда ездили на раскопки в Бретань Нуво.

Вместо старого поста экоконтроля там поставили укреплённый военный блокпост, оснащённый миномётами и автоматическими артиллерийскими орудиями. Подходы к блокпосту заминированы как со стороны Санитарного Домена, так и со стороны Империи.

— Серьёзные фортификации, — сказала я, когда эликоптер заходил на посадку.

— Меры против выживанцев, — ответил Антуан. — Военный призыв они проигнорировали, но ослаблением границ Империи воспользовались. Провели несколько успешных набегов внутрь территории.

— Внутренний враг всегда заодно с внешним, даже если они не знакомы, — сформулировал Гоша.

— Выживанцы никогда не были врагами Империи, — не согласилась я. — Скорее наоборот, Империя мешает свободным людям.

В спор ввязался Клод:

— В Жандармерии отметили, что выживанцы стали более организованными, у них появилось что-то вроде командного состава. Теперь они не просто кидаются вырезать из людей чипы, а сначала связывают, собирают в одном месте. И только убедившись, что вокруг всё спокойно и им никто не угрожает, приступают к резне.

Я улыбнулась:

— А я неплохой командан, раз смогла поставить в ранжир даже выживанцев.

— За дирижабль ты ещё ответишь, — пообещал Клод.

Эликоптер опустился на ближней к посту части лётной площадки. Нас встретил начальник блокпоста, ещё не старый инвалид с искусственной ногой, в гимнастёрке не по размеру. Над головой у него висел автономный бес-пилот, который полагался каждому начальнику экопоста на военном положении.

С сожалением начальник сказал, что не может выделить никого на помощь Эскадрону:

— И так не хватает людей, всех призвали на войну. А инвалидами доукомплектовали личный состав на блокпостах у Санитарного Домена. Я сам ветеран войны в Нагорной Монтани. Личный состав — такие же калеки. В войне с Австралией от нас толку мало, а выживанцев сдерживаем, справляемся.

На блокпосте выгрузили из эликоптера бронепежо, заправили, проверили снаряжение и пополнили боеприпасы.

Клод отправил всех эскадронцев в постовые казармы, чтоб несколько часов отдохнуть в нормальных кроватях. В тишине, без постоянного гула эликоптерных двигателей.

Я руководила разгрузкой-погрузкой, так как выспалась.

Ко мне подошёл ветеран. Как-то несмело и уважительно посмотрел:

— Я слышал, мы вязли Австралию?

— Ещё не всю, — ответила я. — И боюсь никогда не возьмём.

— Но по радио передавали, что мы заняли несколько городов, — разгорячился ветеран. — Австры бегут, бросают технику, прячутся. По радио передавали же…

— Знаете, я побывала по обе стороны конфликта. Пропаганда везде одинакова, даже если она ведётся в сверхразвитом обществе.

— Что это значит?

— То, что я знаю потенциал Австралии. Если бы они были менее инфантильными и более сплочёнными, размазали бы нас в три дня.

— Но по радио…

— Против нас ведут войну дети. Хорошо вооружённые родителями, но глупые дети, отвлекающиеся на посторонние предметы.

Ветеран набычился:

— Что за пораженческие настроения?

— Понимаете, это мы воюем серьёзно. А они — играют в войнушку. И нам повезло, что кроме этой игры, они ничего больше не умеют.

— Почему?

— Потому что большую часть жизни проводят в иллюзии жизни, которую создали для них предки тысячу лет назад.

— Они там психи что ли все? Такое тоже передавали по радио.

— Австралийцы интересуются нами столько же, сколько мы интересуемся… ну, не знаю, бытом брюхоногов, — и я кивнула в сторону одного из этих животных, что копошилось в куче мусора близ взлётного поля.

— Странная вы, мадемуазель. О таких речах докладывать положено.

— Докладывайте. Но это не меняет правды.

Инвалид поковылял от меня прочь с выражением глубокого оскорбления на лице. Я бросила ему вслед: