Правила чужой игры - страница 227
Потом Оксане действительно стало лучше, и они пошли в супермаркет. Накупили столько продуктов, что пришлось вызывать такси, Денис такое количество сумок просто бы не дотащил.
После обеда Лена засела на кухне. Все четыре конфорки плиты были заняты. В одной кастрюле варился бульон, в другой гарнир, на сковородке доходили до кондиции лук и чеснок. На четвертой конфорке закипал чайник. В духовке исходил жиром и соком запеченный целиком гусь, фаршированный грибами и перцем.
Идея устроить вместо обычного ужина пир пришла внезапно. Душа потребовала чего‑то необычного. Сначала она хотела пригласить Оксанку и Дениса, но потом раздумала. Это будет ужин для двоих. И разговор.
Она пока не знала, о чем, собственно, будет говорить с Артуром, но одно хотела сделать точно. Поблагодарить. За спасение, за помощь. И извиниться. За непонимание, за то, что раньше считала черствым и сухим мужланом, умеющим только махать мечом. За то, что… Словом, за все сразу.
Ведь то, что они живут в мире и спокойствии, вдали от опасности, заслуга их однокурсника. Он ежедневно рискует жизнью, чтобы они могли жить как в раю, ничего не делать, поправлять расшатанные нервы и подорванное здоровье.
Он когда‑то вытащил их из Аберена и сейчас вытащит из этого мира.
И потом… Лена боялась признаться самой себе, что Артур занимает слишком много места в ее мыслях. Нет, она не была влюблена, не смотрела на него как на единственного мужчину. Но… возможно, и была бы не против этого.
Что‑то щемило в душе, когда он появлялся рядом. Становилось немного не по себе. Или это только фантазия?..
Не сумев толком понять, что же ею движет, Лена решила устроить ужин для двоих и поговорить. Не важно, о чем. Возможно, близость этого человека подскажет, какие чувства бушуют в ее душе?..
Она увлеклась приготовлением ужина и не заметила, как пролетели несколько часов. А вошедшего в квартиру Артура увидела, только когда он сказал «Привет»…
…Весь день пошел наперекосяк. Вместо поиска Ворот я срочно вылетел к Вуконицам, где произошло очередное нападение на тылы армии. На этот раз от действий партизан пострадали ремонтные мастерские танковой дивизии и склад ГСМ. Когда вертолеты подлетали к городу, нас встретили клубы черного дыма и разрушенные строения, над крышами которых играли рваные куски пламени.
То и дело на глаза попадались трупы убитых солдат и ремонтников, половина из которых была гражданскими вольнонаемными специалистами, пришедшими в армию по контракту.
В чем, в чем, а в умении нанести внезапный удар из‑за угла мятежникам отказать было нельзя. Проигрывая бои на фронте, они успешно вели войну партизанскую, диверсионную. Если дело так и дальше будет продолжаться, окончательная победа придет еще не скоро.
Ласкич, прилетевший сюда вместе с двумя ротами, уже отдавал распоряжения. Два приданных ему звена вертолетов взяли курс к лесному массиву и к небольшому ущелью, за которым шла горная гряда. Партизаны могли уйти только в этих направлениях. Либо засесть где‑то поблизости, пережидая погоню. Свен это учел. Одна рота отправилась осматривать пути возможного отхода, а вторая начала прочесывание близлежащих селений.
Я майору не мешал, с советами не лез. Свен и так все знает, не первый день на батальоне.
Осмотрел разрушенные мастерские и обгоревшие танки в боксах. Потом поговорил с начальником части, немолодым капитаном, уцелевшим только благодаря случайности. Тот еще не отошел от боя и нервничал. Говорил путано, часто перескакивая с темы на тему.
Через час поступило еще одно сообщение о нападении. На колонну машин, шедших в тыл. Это уже на западном побережье. А вскоре и еще два. Сегодня мятежники явно решили провести день диверсанта. Такой поворот событий перестал меня устраивать, и я, плюнув на поиски, вылетел в штаб бригады. Надо было срочно готовить контрмеры, чтобы прекратить разгул диверсий.
Уже после обеда в штаб позвонил Олаф Норсен и доложил – группа диверсантов, напавших на поселок у побережья, обнаружена и поголовно уничтожена. Захвачен в плен один мятежник. После соответствующей обработки он дал интересные показания.
Глянув на часы, я вздохнул и приказал готовить вертолет. Сегодня мне будет явно не до Ворот. Хотя тянуть с их поиском больше нельзя…
Как бы ни был занят я на службе, но хотя бы час на личную тренировку всегда находил. Держать форму – это не прихоть, а необходимость. Такой порядок царил у нас раньше, такой порядок сейчас в бригаде. Уже перед самым вылетом в Мегар я успел уделить полчаса стрельбе, полчаса рукопашке и полчаса работе в «качалке». Поэтому домой приехал выжатый как лимон. Но попасть в душ, как мечтал, не смог. Едва переступил порог и поздоровался с Леной, что‑то готовившей на кухне, как зазвонил телефон.
– Лена… – раздался тихий голос Оксаны.
– Это Артур.
– Артур, – она говорила сквозь зубы, – мне плохо… Не знаю, что происходит…
– Стоп! Ты дома?
– Да.
– Я вызываю врача, он будет через десять минут. Сейчас подойду к тебе. Ясно?
– Да… – простонала Оксанка. Из кухни вышла Лена.
– Что случилось?
– Ксюшке плохо. Побудь с ней, я пока вызову врача.
Лена, не говоря ни слова, исчезла на кухне, потом выбежала обратно, прихватила аптечку и вышла из квартиры.
Нас обслуживала бригада врачей из соседней поликлиники, прикрепленная к дому. Этот принцип медицинского обслуживания принят в Ругии давно и никогда не давал сбоев. Врачи имели высокую квалификацию и не зря получали деньги.
Не зная, что именно происходит с Оксаной, я вызвал специалиста по женским заболеваниям. Только положил трубку, телефон затрезвонил сам.
