Протокол «Шторм» - страница 80
Странное представление, окутанное гарью горящего в двигателе масла и пылью пополам с каменным крошевом, смазало картинку. Движок надсадно ревел, продвигая машину по развалинам, сердце ухало, звон в ушах стоял колокольный звон. Складывалось впечатление, что Кочетков намеренно засунул голову внутрь ведра, по которому какой-то доброхот от души проходился колотушкой. Прыжок, скачек, вихляние… в последний момент Драйвер разглядел, как рука незнакомца юркнула куда-то за воротник, откуда… что было дальше, стало уже не так важно. С хрустом, с чавканьем внедорожник накрыл пришельца сначала бампером, потом поддоном картера и, навалившись на него всей своей немалой железной тушей, дернулся на взлете пару раз и застыл.
Пашка некоторое время сидел молча, глотая воздух и бешено озираясь вокруг. Постепенно сердце начало успокаиваться, адреналин перестал поступать слоновьими порциями, а пыль вокруг снова осела, и можно было различить то, что произошло на импровизированном поле боя. Прекурсор не устоял. Автомобиль, зажав его передним мостом, в какой-то момент пошел юзом, и человеку-загадке просто оторвало попавшую между колесом и бетонной оснасткой голову.
Выходной – это всегда замечательно. После обезглавливания пришельца, Пашку доставили в гостиницу и обещали приехать через двадцать четыре часа, а позвонивший на мобильный Библиотекарь в приказном порядке выдал ему выходной.
– Дело сделано, – просто пояснил он. – Так что, агент Драйвер, можете спокойно отдыхать.
Решив, что выходной – это дело такое, к которому нужно подойти со всей ответственностью, для начала Пашка вырядился в спортивный костюм и, перебросив через плечо махровое полотенце, прогулялся в душ. Мылся он долго, вдумчиво, почти самозабвенно, позже признаваясь, что эта обыденная процедура в тот день была какой-то совершенно невероятной и очень приятной. Еще бы, не каждый день ты отрываешь живому врагу голову, причем автомобилем.
Далее он отправился в гостиничный кафетерий, где за несколько минут набрал нехитрой снеди в полиэтиленовый пакет, и предпочел уединиться в собственном номере, куда так никого за это время и не подселили. Несколько пирожков с капустой и пару сосисок в тесте он уничтожил не глядя, откусывая сразу половину и запивая соком из зеленого прямоугольного пакета. Сок был апельсиновый, не очень любимый Пашкой, однако выбирать не приходилось. Для похода в ресторан или приличное кафе у Кочеткова не нашлось бы средств, да и приличной одежды.
Чуть позже вновь позвонил местный Библиотекарь, заставив Пашку напрячься, однако параллельный босс просто напомнил, что кочетковское табельное оружие до сих пор находится в местной оружейке, и хорошо бы его поскорее сдать с рук на руки, так как лишние стволы ему в ведомстве не нужны. Также он напомнил про то, что отчет, по крайней мере, ту его часть, которая относится к местной реальности, он с удовольствием бы увидел у себя на столе до обеда.
Кочетков жевал пирожки, прихлебывал сок и кивал в пустоту, периодически разбавляя речь патрона робкими «угу» и «ага», дабы поддержать беседу, а когда тот закончил давать ценные указания и наконец отключился, отбросил мобильный телефон в сторону и, отряхнув руки, буквально рухнул на кровать. В сон Кочетков провалился мгновенно, а когда очнулся, понял, что что-то в комнате изменилось. Не открывая глаз, он восстановил картину своего возвращения в номер, отметив, что дверь закрыл на ключ, а сам ключ намеренно оставил в замочной скважине. Окно было приоткрыто, но предполагаемый нарушитель обязан был обладать навыками Человека-паука, чтобы пробраться в помещение. Проникновение исключалось, но все же посторонний в комнате был. Именно от его пристального взгляда Пашка и проснулся.
– Притворяться долго будешь? Я же вижу, что ты не спишь.
Сказать, что от голоса Кали стало легче, значит ничего не сказать. После идущего напролом иномирного терминатора, подобный сценарий развития событий в данный момент устраивал.
– Ты как сюда попала?
Кочетков открыл глаза и посмотрел на нарушительницу. Кали расположилась на соседней кровати, водрузившись на нее с ногами и даже не потрудившись снять обувь. Лоб девушки был нахмурен, глаза прищурены, на лице горел лихорадочный румянец.
– Через дверь, – выдала гостья. – Ты ее закрыть забыл.
– Врешь. – Пашка сокрушенно покачал головой.
– Вру, – легко согласилась Кали. – Однако мне плевать.
– Так все-таки, – продолжил Пашка осторожно, – чем обязан?
– Сравнить тебя пришла. С Пашей.
Понимая, что сейчас он встает на опасную и непредсказуемую дорожку, Кочетков попытался выбросить из голоса любую провокационную интонацию.
– И как сравнение?
– Да никак. Разные вы. Внешне вроде бы похожи, однако… даже не знаю.
Она на секунду задумалась.
– И в чем же наше отличие?
– А так ли это важно?
– Для меня важно.
– Хорошо. – Кали пожала плечами. – Вы как два брата, только один умный, а второй сильный. Паша умный, самоотверженный, ставящий чужие интересы, долг превыше собственных амбиций. Ты… даже до конца не понятно, то ли действительно туго соображаешь, то ли играешь в одни ворота.
– Скользкий? – подбросил определение Кочетков.
– Нет.
– Трусливый?
– Нет. Все не то. Да не пытаюсь я тебя оскорбить, не смотри ты на меня так! Ты сильный, сильный ты, в свою калитку… – И вдруг эта бессвязная речь прервалась рыданиями.
Пашка сидел молча, наблюдая, как чуть подергиваются в темноте плечи Кали. Плакала она почти беззвучно, надрывно, пытаясь подавить в себе слезы, однако переполняющие ее чувства рвались через край, и остановить это было выше ее сил.
