Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - страница 62
Он посмотрел вниз. Метрах в пятнадцати, зажатый почти отвесными стенами бежал ручей. Шума воды было почти неслышно.
- Какая же он все-таки гадина! - плаксиво сказала Лида. - Обещал нам показать его, а сам попер на лыжах кататься. Лор, ты как? Вот не надо было тебе одной ехать. Ты же погибнуть могла!
- Ой, да закрой ты рот, трусы видно! - сморщилась Лора. - Ну и погибла бы, велика потеря. Даже жаль, что не погибла.
- Да ты что! Как ты можешь так говорить? - запричитала Лида, но Лора невежливо повернулась к ней задом и оказалась лицом к лицу с разъяренным Максом.
Он уже оправился от страха и был страшно зол на себя за этот страх. А так как долго злиться на себя не привык, то обратил свою ярость на Лору.
- Ну что, сучка, настояла на своем? Поехала одна? Довольна? - орал он, брызгая слюной и размахивая руками.
Лора посмотрела на него с отвращением, вытерла лицо и пошла по дороге в гору.
- Куда? - Макс попытался преградить ей путь, но она с силой оттолкнула его и почти побежала прочь.
Пот заливал глаза, слипшиеся волосы мешали смотреть. Несколько раз Лора упала, но все равно, с каким-то ослиным упрямством, шла вверх и вверх. Дорога миновала небольшой домик с красной крышей и кончилась, упершись в негустой ельник. Присмотревшись, Лора увидела две параллельные цепочки следов и пошла по ним, сообразив, что здесь поднимались Генка с Оксаной - кто же еще.
Зачем она идет за ними, Лора не знала. Когда она повисла над ручьем на высоте пятиэтажного дома, внутри у нее словно все замерзло. Так вот как это бывает, подумала она. Совсем не страшно. Надо только разжать руки. Дать приказ пальцам, которые судорогой вцепились в камень. И уйти в это низкое хмурое небо, в эти горы, в этот снег. Раствориться в них и стать ими.
Она была уже почти готова. Уже почти решилась, но тут ее вытащили. И затопило облегчение - острое, жгучее, до слез, до дрожи в коленях. И такое же острое разочарование.
«Зачем?» - хотела сказать она, но язык не слушался.
И только когда курица Лида начала квохтать, ее отпустило. Словно какая-то сжатая пружина разворачивалась в ней, круша и ломая все внутри. «Может, уже пора уколоться?» - подумала она, но тут начал вопить Макс, и все той же пружиной ее отбросило прочь. Подальше от них. Быстрее. Еще быстрее.
Под деревьями снега было мало, кое-где она даже шла по чернотропу. Тяжелые заснеженные лапы пропускали мало света, казалось, что уже наступил вечер. Напряжение постепенно начало отпускать, но вместе с этим пришла ломка.
Она всегда начиналась вот так, внезапно. Только что Лора чувствовала себя бодрой и совершенно здоровой. Казалось, зачем может понадобиться наркотик. И вдруг - головокружение, слабость, тошнота, резкая боль во всем теле. Как удар молнии. От знакомых она знала: у других - не так. У них все идет постепенно, и заранее, задолго до настоящей ломки, можно понять: пора. Ее же каждый раз заставало врасплох. Иногда хватало одной дозы на весь день, с утра до вечера, а иногда и буквально через несколько часов начинало выворачивать и выкручивать. Может, дело было в качестве морфина, может, в чем-то другом - она не знала. Дома было проще: запас всегда лежал в заветном замшевом мешочке. Здесь... Здесь надо было искать Генку и униженно клянчить дозу. Да еще к тому же совершенно неродного промедола, от которого неизвестно чего и ждать. Вернее, известно: ничего хорошего. Все эти дни ее не покидала какая-то дурнотная, мутная злость, слегка познабливало, тело словно существовало отдельно, запаздывая то на несколько сантиметров, то на несколько секунд.
Едва не плача от злости и досады, Лора уже хотела повернуть назад - что им делать наверху, наверно, давно скатились вниз. И вдруг услышала совсем рядом голоса.
Стараясь ступать как можно тише, прячась за деревьями, она поднялась еще немного. За деревьями мелькнул свет - там была поляна, маленькое плато на пути к самой вершине. Лора увидела за молодой раскидистой елкой красное пятно. Оксана стояла, воткнув лыжи и палки в снег, и говорила что-то резкое скрытому за деревом Генке.
Лора подобралась поближе и, едва сдерживая тошноту, прислушалась.
- Мы здесь одни, - напряженным, каким-то незнакомым голосом говорила Оксана. - Никто не узнает. Все подумают, что это несчастный случай.
- Пой, ласточка, пой! - рассмеялся Генка. - Пой, не умолкай! У тебя духу не хватит. К тому же я тебе скажу вот какую забавную штуку. Кроме фамилии Локтионов, я знаю еще и фамилию... простую такую русскую фамилию... Егорычев. А звать этого самого Егорычева... Правильно, Александр Анатольевич. Продолжать?
Лора подобралась так близко, что услышала, как Оксана нервно сглотнула слюну.
- Продолжаю. Так вот, Александр Анатольевич Егорычев дал мне подробное интервью по поводу ваших с ним деловых отношений. И как он отговаривал тебя. И сколько ты ему заплатила - за услуги и за молчание. За молчание, видимо, заплатила мало. Я дал немного больше.
- Гнида...
- Кто - он или я? Если он, то согласен. Если я... Впрочем, тоже согласен. Я свинья и ты свинья, все мы, братцы, свиньи, и прислали нам друзья целый чан ботвиньи. Спокойно, миленькая! - Лора увидела, как Оксана дернулась ударить его и как Генка перехватил ее руку. - Не надо нервничать. Скажу даже больше. Здесь, в моем доме, есть доказательства. И если ты будешь такая неуравновешенная, я подумаю, не стоит ли предъявить их Вадику. Как ты думаешь, что он скажет на это? Особенно в свете последних событий...
- Послушай, - голос Оксаны дрогнул. - Может, договоримся?
- Ути-пути! Как заговорила! Совсем большая девочка, дефективы читает, кыно смотрит. И как же это ты предлагаешь мне договориться? Денежек дашь? Так у меня и своих навалом, до конца жизни потратить не успею. Ножки прямо здесь раздвинешь? Так холодно. Да и ты совсем не в моем вкусе. Тебя трахать - мозоль на одном месте набьешь.
