Прокурор - страница 156
- Действительно, Гранская не может дальше вести дело. Как ни жаль. Следствие подходит к концу, и, прямо скажем, Инга Казимировна хорошо потрудилась...
- Понятно, что жалко. Но надо!
После некоторого размышления Владимир Харитонович сказал:
- Давайте подождем результатов экспертизы. Чтобы наверняка. Ну а уж если подтвердится, что в Шебеко стреляли из карабина Анегина... - Владимир Харитонович развел руками.
- Хорошо, - согласился Ермаков.
- А Гранской пока ни слова, - попросил помощник областного прокурора.
* * *
У Виктора Берестова выдался жаркий день. С утра повез режиссера и оператора в "Зеленый берег" - отснять последние кадры для передачи. Баринова настояла на том, чтобы показали Крутоярова и его образцовое хозяйство. Ассистент Лядова перепутал кассеты, и пришлось мотаться с ним в город и обратно. Затем надо было отвозить теледеятелей после съемок в Южноморск. Так что заскочил Виктор на фабрику лишь после обеденного перерыва. Зашел к директору - не будет ли каких распоряжений.
У Фадея Борисовича сидел Боржанский. Заремба нервно прохаживался из угла в угол.
- Как некстати пришли на фабрику работники ОБХСС! - сокрушался он.
- А когда они были кстати? - пошутил главный художник.
- Черт, телевизионщики еще здесь...
- Не волнуйтесь, - вмешался Виктор, - на фабрике у них нет больше дел. Осталось только посадить в поезд...
- А перед этим - прощальный ужин в ресторане, - улыбнулся Герман Васильевич. - Для закрепления, так сказать, хороших впечатлений...
- Да-да-да, - с облегчением произнес директор. - Я даже подготовил небольшую речь.
- Тост, - поправил главный художник, не переставая улыбаться.
- Послушай, Виктор, - вдруг обратился Заремба к Берестову, - ты, кажется, еще не обращался в дирекцию за материальной помощью?
- Так ведь работаю всего ничего! - удивился Берестов. - Да и не нуждаюсь...
- Это не имеет значения, - бросил Боржанский. - Твое дело - написать заявление.
- В связи с семейными обстоятельствами. - Заремба пододвинул шоферу чистый лист бумаги и авторучку. - Конечно, это не совсем по закону, смущенно оправдывался Фадей Борисович, - но надо же как-то оплатить банкет. Иначе через бухгалтерию не проведешь... Слава богу - недорого обошлось.
- А кому отдать деньги? - уразумел наконец Берестов, что к чему, хотя прекрасно понимал, что на банкет будет истрачено куда больше, чем ему причиталось.
- Нам, - сказал Боржанский.
Заявление Заремба оставил у себя и отпустил шофера.
Берестов отправился в дом отдыха. За Бариновой. В последний раз. Она уезжала со съемочной группой.
Журналистка всю дорогу была задумчива.
- Ну как, получится передача? - спросил Виктор.
Флора махнула рукой. Было видно, что она недовольна. Лезть с расспросами Виктор не стал. Баринова сама перевела разговор на Надю и Павлинку, просила передать привет.
- На свадьбу обещали, - напомнил Берестов.
- Приеду! - заверила Флора. - Обязательно дайте знать.
- На деревню дедушке? - усмехнулся Виктор.
- Ах да, простите, - виновато спохватилась Баринова и, вырвав из блокнота листок, написала свой адрес.
- Теперь порядок, - сказал шофер, пряча бумажку в карман.
Оставив журналистку в гостинице, он помчался на фабрику. Не терпелось узнать, чем кончился визит работников ОБХСС.
Только он поставил машину у административного здания, подошел Боржанский.
- Жми в бухгалтерию, - приказал он.
- Ну как? - не удержался шофер.
- Затем к Анегигну, - словно не слыша вопроса, сказал Герман Васильевич.
"Помощь", выделенная Берестову, равнялась пятидесяти рублям.
Когда он заглянул в СЭЦ, Евгений Иванович встретил Виктора с нескрываемой радостью.
- Все в ажуре! - сообщил он. - Ушли ни с чем. Еще и извинялись. Евгений Иванович довольно потер руки.
- Видите, значит, Мурадян...
- Т-с-с! - приложил палец к губам начальник СЭЦа. - Без фамилий.
Берестов положил на стол деньги, полученные в бухгалтерии.
- Что это? - удивился Анегин.
- На банкет телевизионщикам.
Евгений Иванович расхохотался.
- Ну, Витюня, ты даешь! Сколько тут?
- Пятьдесят.
- А банкет обойдется раз в пять дороже! - Анегин достал солидную пачку десятирублевок, приложил к деньгам на столе и пододвинул к Виктору: - Это тебе за... В общем, сам знаешь...
- Для чего тогда весь этот цирк? - недовольно пробурчал Берестов, загребая деньги. - Заявление, помощь...
Евгений Иванович откинулся на спинку стула.
- Герман трус, - презрительно процедил он. - Боится всего патологически.
- Глаз у него поэтому дергается, да? - поинтересовался Виктор.
- Хрен его знает! - в сердцах произнес Анегин. - Может, от психа. Как-то признался, что тик его еще в детстве мучил. И прозвище у него было - Моргунчик... В общем, псих и трус. Устраивает спектакли даже перед Племяшем...
- А почему нашего директора так прозвали?
- Говорят, Капочкин дядя в Москве занимал в свое время большой пост. В плановом отделе какого-то министерства. Ну и не давал Фадею Борисовичу тонуть. Завалит Заремба очередное вверенное ему производство - тут же звонок. Переводят на новое. Короче, опекал Фадея Борисовича по-родственному. Так и пошло: Племяш да Племяш...
Шофер понимающе кивнул, помолчал, потом преданно спросил:
- Пойду, или будут поручения?
- Будут, - серьезно сказал Анегин и, наклонившись почти к самому уху Виктора, шепнул: - Герман хочет встретиться с Мурадяном.
- Понял, - откликнулся Берестов.
А Евгений Иванович уже громче продолжал:
- Сегодня вечером есть работа. После проводов телевизионной гоп-компании.
- Годится, - весело произнес свое любимое словечко шофер...
