Долгий, крепкий сон - страница 25
— Исаак! Ты издеваешься? — я вытащила моего дурно пахнущего сына из рюкзачка. Маленький негодник опять умудрился уделать подгузники насквозь. Держа его на вытянутых руках, я обернулась к машине. Я взяла кассету с Барни. Взяла подгузники. Взяла салфетки. Взяла даже рюкзачок. Но вот смену одежды я забыла. Да, место в пантеоне плохих матерей мне гарантировано.
Все так же держа Исаака перед собой, я понеслась в «Бэби Гэп». В дверях меня уже с улыбкой встречала консультант, представительница поколения Икс. В ответ на ее «Здравствуйте! Чем могу вам помочь?» я взмахнула зловонным ребенком, и она указала мне на того, кто занимался обслуживанием покупателей, а не приветствовал их. Я кое-как пристроила Исаака на бедре, стараясь как можно меньше касаться его грязного тельца, порылась в сумочке и сунула продавщице кредитку.
— Что бы вы хотели приобрести? — спросила она.
— Что-нибудь чистое.
Она отвела меня в туалет, где я раздела ребенка и вымыла его в раковине. Я смотрела на останки некогда самого любимого детского комбинезона, который приобрел теперь неприятный желтый оттенок, и размышляла, не выкинуть ли его. Так и не заставив себя расстаться с ним, я запихала комбинезон в пакет из-под гигиенических салфеток и спрятала на дне сумки с подгузниками.
Продавщица уже ждала нас с Исааком у кассы с миниатюрными джинсами, футболкой и носками в тон. Я одела ребенка, поотрывав этикетки зубами, и протянула мокрые бумажки ошеломленной продавщице, которая с опаской пропустила их через сканер. Весь этот процесс занял у нас меньше пяти минут, и мы потратили меньше семидесяти долларов. Невероятно.
Дом, в котором, как я надеялась, могла скрываться Фрэйдл, не поддавался никакому описанию. Здание было построено в испанском стиле, как и большинство зданий Лос-Анджелеса 30-х годов, и украшено лепниной и чугунной оградой. С фасада все стены густо увивал плющ, грубо обрезанный вокруг окон. К дому вела каменная арка, расписанная изнутри яркими граффити на английском и даже на иврите.
Мы с Исааком миновали арку и вышли во внутренний двор. Когда-то здесь, наверное, было очень красиво. Посередине двора возвышался каменный фонтан. В центре овального бассейна на хвосте стояла русалка, запрокинув голову к небу. Нос у нее откололся, а из головы торчала ржавая труба. Наверное, раньше из нее била вода, падая вниз причудливыми брызгами. Но теперь в высохшем бассейне валялись только окурки и несколько пивных бутылок.
Квартиры первого этажа выходили во двор, по две с каждой стороны. Судя по всему, жильцы каждой из восьми квартир следили за участком перед своей дверью. У одних разбит аккуратный газон с пестрыми цветами в больших вазах и адирондакскими креслами. У большинства других стоят шезлонги. И только один или два газона у крыльца остались без украшений.
В дальнем углу двора я заметила лестницу наверх, к квартирам второго этажа. От одной двери к другой вела длинная внешняя галерея, опоясывающая второй этаж, словно открытая кольцевая веранда.
Перед квартирой номер четыре стояли два старых шезлонга. Судя по всему, когда-то они были красного цвета, но обивка давно выцвела и стала грязно-розовой. Возле дверей торчал зеленый ящик для цветов, из которого по стене рос помидор. Я посмотрела на Исаака. Он уже выплюнул мой палец и сейчас увлеченно сосал лямку рюкзачка. Я чмокнула его в макушку и постучала в дверь Йоси.
Через пару минут дверь открылась. На пороге стоял Йося, в одних джинсах, висевших где-то на бедрах. Его голая грудь заросла густыми черными волосами, которые сходились книзу в прямую линию, сбегавшую по плоскому животу в штаны. Пуговица на джинсах была расстегнута. Я старалась изо всех сил на него не пялиться. Как давно я вживую не видела обнаженный торс молодого двадцатилетнего мужчины! Я заглянула в его голубые глаза. Непохоже, чтобы он особо жаждал меня видеть.
— Привет, — поздоровалась я.
— Ее здесь нет.
— Но она здесь была.
Около минуты он пристально разглядывал меня. Я не удосужилась переодеться после йоги, так что на мне красовались все те же леггинсы и футболка.
— Вы из друзей родителей Фрэйдл? — с сомнением спросил он.
— Она работала у меня. Я уже вам говорила, там, «У Номи», помните?
— Вы не хасидка?
Я рассмеялась.
— Я похожа на хасидку?
Он еще раз оглядел меня с ног до головы и внимательно прочитал надпись на футболке, как будто решая, не может ли Звездная Академия быть эмблемой новой сети иешив.
— Сегодня не очень. Но «У Номи» были похожи.
— О чем это вы? — Я попыталась вспомнить, в чем ходила в израильский ресторан. И тут до меня дошло. Длинная черная юбка, белая рубашка с длинными рукавами, и самое компрометирующее — прикрывавший волосы берет. Конечно, он подумал, что я хасидка. Увидев меня тогда, Йося наверняка решил, что я друг родителей Фрэйдл или, по крайней мере, член ее общины. Неудивительно, что он не стал со мной разговаривать.
— Йося. Нам нужно поговорить. Я не друг родителей Фрэйдл. И я не хасидка. Я просто женщина, у которой Фрэйдл работала, и я о ней беспокоюсь. Видимо, так же, как и вы. Она пропала, и если вы знаете что-то, что могло бы помочь ее найти, вы должны это рассказать. Ее родители и тетя места себе не находят.
На секунду он прислонился к входной двери, затем, аккуратно закрыв ее за собой, опустился на один из шезлонгов. Жестом руки предложил мне сесть на другой. Я, нежно баюкая Исаака, тихо присела на самый край. Я боялась, что малыш почувствует, что я уже не на ногах, и начнет хныкать. Но каким-то чудом он этого не заметил.
