ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ - страница 79
— Ничего! И здесь ничего! Мерзавец! Скотина! Перед смертью и то обманул!
— Куда, интересно, смотрит охрана? — пробормотал Антон, взирая на устроенный Мотыгиным погром. — У них под носом такое творится, а им и дела нет!
— Охрана пьет чай, — напомнила я.
— Сволочь лысая! — воскликнул в очередной раз Мотыгин, заглядывая в горшок из-под пальмы. Сама пальма сиротливо валялась рядом, жалостно растопырив черные корни.
— О ком это вы? — громко произнес Антон, входя в комнату и направляясь к Мотыгину. — Об убитом вами Илье Меликханове?
Мотыгин замер и уставился на приближающееся к нему существо.
Должна признаться, что Антон в защитном балахоне, с маской на лице выглядел устрашающе. Не знаю, за кого Мотыгин принял Антона — за ангела мести, за инопланетянина или за вернувшегося с того света Меликханова, но только он попятился, отмахиваясь рукой, как будто надеясь, что это страшилище сгинет, и завопил:
— Я не хотел его убивать! Я хотел только, чтобы он сказал мне, где спрятаны деньги! Он сам виноват! Он издевался надо мной! Он сказал, что деньги все время были здесь, у меня под носом! И все равно он соврал! Я перерыл здесь все, но денег нет! Я не хотел! Честное слово, я не хотел! Это получилось случайно! Ваза подвернулась мне под руку…
Мотыгин пятился, не сводя глаз с Антона, и, разумеется, не смотрел себе под ноги. В результате он зацепился ногой за корни той самой пальмы, споткнулся, потерял равновесие и грохнулся на спину, ударившись об пол затылком.
Антон склонился над ним, потрогал пульс.
— Жив, — сообщил он мне, распрямившись. — Только потерял сознание. Ничего, через полчаса оклемается, и мы сдадим его милиции. Ты слышала, как он признался в убийстве Меликханова?
— Боюсь, что потом он отопрется, — проговорила я с сомнением.
— Этот майор… как его… Пеночкин… то есть Синицын… он очень упорный, он его дожмет! Но мне другое непонятно — что Мотыгин искал здесь? О чем он допытывался у Меликханова перед тем, как его убил? О каких деньгах он говорил?
— Вот про это, кажется, я знаю… — И я вкратце рассказала Антону то, что узнала от вдовы Самоцветова Анны Владимировны.
— Вот эти-то деньги и ищет вся криминальная общественность! — закончила я свой рассказ. — Из-за них Мотыгин и убил Илью Меликханова… он решил, что Меликханов вернулся из Москвы, чтобы достать из тайника спрятанные два года назад деньги, и попытался выпытать у него тайну… и во время бурного разговора не совладал с собой и разбил собеседнику голову.
— Ну, теперь эта тайна окончательно похоронена вместе с Меликхановым, — проговорил Антон. — Вряд ли кто-то найдет эти деньги…
— А вот это не факт, — задумчиво проговорила я и вышла в коридор. Задрав голову, я уставилась на потолок. Как я и думала, он был подвесной, составленный из белых квадратных плиток.
— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился Антон, следуя за мной по пятам. — Ты мне еще не все рассказала?
— Факты — все, а вот свои наблюдения… ну-ка, пройди по коридору!
— Это еще зачем?
— Ну пожалуйста, я тебя очень прошу!
— Ну ладно, чем бы дитя ни тешилось… — Антон пожал плечами и послушно проследовал по коридору мимо двери разгромленного офиса.
Я отступила в сторону и внимательно смотрела на него.
— Ну что? Ты мне объяснишь, зачем это нужно? Или ты просто любуешься моей неотразимой внешностью?
— Больше мне делать нечего! — фыркнула я. — Не только ты внимательно просматривал ту злополучную кассету… я обратила внимание, что охранники, заснятые на пленку здесь два года назад в два разных дня, выглядели по-разному. Просмотрев запись несколько раз, я поняла, что все дело в освещении. Оно по-разному падало на их лица, второй раз они были хуже освещены. Сначала я подумала, что между этими записями перегорел один из потолочных светильников, но сейчас вижу, что все светильники горят, но свет все равно падает по-другому. Значит, один светильник просто убран, заменен глухой потолочной панелью…
— И ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что вон там, в углу, стоит стремянка, которая нам сейчас понадобится!
Не говоря ни слова, Антон сбегал за алюминиевой стремянкой, поставил ее рядом с дверью и вскарабкался на самую верхотуру.
— Которую плитку? — спросил он, взглянув на меня сверху вниз.
— Вон ту…
Он осторожно приподнял одну из белых плиток, сдвинул ее в сторону и запустил руку в пространство над подвесным потолком…
— Ну, что там? — спросила я нетерпеливо.
— Кажется, что-то есть… — отозвался он голосом, севшим от волнения. — Сейчас… секундочку…
Он запыхтел, вытянулся как мог и вытащил из квадратного проема пыльный кожаный саквояж.
— Ты была права! — проговорил он взволнованно, прижав сумку к своему животу и начиная спускаться по стремянке.
Услышать такие слова от мужчины удается одной женщине из тысячи!
— Да бросай ты сумку! — Я задрала голову. — Тебе же неудобно спускаться!
— Бросить пять миллионов долларов? — переспросил он в ужасе. — Ни за что!
— Правильно! — раздался у меня за спиной удивительно знакомый голос. — Никогда не выпускай деньги из рук, раз уж они тебе достались!
Я обернулась… и увидела сначала направленный на меня ствол пистолета, а уже потом — ухмыляющееся лицо Ларисы Ивановны.
— Поставь саквояж на пол и отойди в сторону! — проскрежетала она холодным, как железо на морозе, голосом, переведя пистолет на Антона. — И чтобы без фокусов!
— Лариса! Лариса Ивановна! — На лице Антона было написано крайнее удивление. — Что вы себе позволяете! Немедленно уберите оружие! Иначе…
