Промзона - страница 129

В голосе его была гордость за большую проделанную работу. Бывший мент Кирилльев искренне считал, что проследить за номерами телефонов – значит все понять. Боже мой, как Денису не хватало в этот момент Гриши Епишкина, – Гриши, который знал в этом городе всех и вся, и уже наверняка бы доложил Денису не только адреса, по которым приезжал Степан, но и сколько с кем было водки выпито и что сказано!

Денис подошел к окну. За давно немытым окном начинались заводские цеха, похожие на круглые алюмниевые коробочки, и перед одним из цехов заходил на стальном постаменте в вечный вираж двухмоторный Ла-5, первый самолет, который эквакуированный Черловский авиазавод начал выпускать еще в годы войны.

Рядом с самолетом мокла под дождем старая доска передовиков производства, и к этой доске кто-то прикрепил огромный, в два метра ростом, портрет Бельского в черной рамке. Под портретом было несколько венков и стакан с водкой, накрытый черным хлебом. Ахтарский СОБР не стал разорять венки. Последствия были бы непредсказуемы.

Господи ты боже мой, картина была ясная – разве что-то было непонятно в этой картине?

Самарин работал на Бельского. И следователь Шевчук работал на Бельского.

Бельский приехал в прокуратуру, где, скорее всего, еще держали для допроса Самарина. Почему – тоже очевидно. Бельский, наверное, пытался выяснить – нельзя ли Самарина отпустить. Выяснилось, что нельзя. Тогда Бельский наверняка сказал, что если Самарин даст показания о настоящем заказчике, то сдохнет через минуту. После этого либо Бельский, либо мелкий подлец Шевчук предложили Самарину перевести все стрелки на Черягу. Самарину было все равно, он и так и так выходил убийцей, – а Бельский в этом случае обещал ему помощь дружественного следака.

Это был почерк Бельского: очаковский лидер намеренно, руками Самарина, загонял промышленный конфликт между АМК и группой «Сибирь» в болото уголовщины. Извольский был совершенно прав: чем больше в конфликте трупов, тем больше в нем роль начальника службы безопасности. Или бандитов. Если у тебя в партнерах бандиты.

И Цой наконец это понял. Он осознал, что безумное упорство Бельского в том, что касается ЧАЗа, помноженное на общее количество трупов, привели к ситуации, когда Цой вынужден обращаться к Бельскому за помощью.

А Цой этого никогда не любил. Именно ему принадлежала крылатая фраза. «Бандиты – как ядерное оружие. Все должны знать, что они есть, но пускать их в ход можно лишь в крайнем случае». И вот наступал такой крайний случай, а после него был неизбежен пересмотр и отношений внутри группы. Доля Цоя, облажавшегося с предавшим его Олжымбаевым, должна была уменьшиться. Доля Степы Очаковского – возрасти.

Что можно было этому противопоставить? Уверенность глупой девчонки, проведшей полжизни за границей, что ее любовник ей не врал? И это когда любовником был Бельский, а вранье касалось бизнеса ее брата?

Ну хорошо. Предположим, Бельский действительно считал, что Денис вместе с Самариным перестреляли половину областных бандитов. Предположим, Бельский действительно считал, что Денис приказал убить Горного.

Предположим, что Бельского убил не Цой.

И не Вячеслав Извольский.

Денис чувствовал себя как человек, пытающийся решить логическую задачу. «Все население острова делится на людей и вампиров. Известно, что вампиры всегда лгут, а люди всегда говорят правду. Кроме этого, все население острова делится на тех, кто в своем уме, и сумасшедших. Известно, что те, кто в своем уме, всегда говорят то, что хотят, а сумасшедшие говорят противоположное тому, что хотят. Таким образом, сумасшедший человек тоже лжет, а сумасшедший вампир говорит правду. Есть Иванов, Петров, Сидоров и Васин. Известно, что двое из них – вампиры, а двое – сумасшедшие…»

Предположим, что Бельский верил, будто говорит Майе правду. Это бред. Он не мог в это верить. Он не мог считать, что Денис с Самариным убивают людей, потому что кроме Бельского, Самарина никто не мог купить.

Предположим, что Бельский верил, будто Денис убил Горного. Это бред. Он не мог в это верить, потому что он пытался посадить Дениса за это убийство, оплатив заведомо заказное дело. Или он оплачивал не заказное дело, а настоящее расследование, и это следователь подсунул Бельскому липу?

Предположим, Бельский в это верил. Тогда что-то должно было произойти за последние два часа его жизни, потому что Степан Бельский никогда не полетел бы на встречу с человеком, которого считал убийцей своего друга и коррумпированным мусором.

Дверь директорского кабинета громко хлопнула. Денис обернулся, и увидел, что на свое рабочее место приехал Сережа Ахрозов.

Ахрозов порозовел и слегка поправился: он шел к столу уверенным широким шагом, помахивая портфелем, и отчитывал кого-то по мобильнику. По пути Ахрозов показал Кирилльеву на дверь, и тот поспешно смылся через комнату отдыха. Ахрозов закончил разговор, швырнул мобильник на стол для совещаний и уселся в директорское кресло.

– Привет, Денис, – сказал Ахрозов, – никак не ожидал увидеть тебя здесь.

Денис пожал плечами.

– А почему мне не быть здесь? Я генеральный директор государственного унитарного предприятия «Южсибпром».

– Правда? А мне казалось, что это я генеральный директор государственного унитарного предприятия «Южсибпром».

Денис был ошарашен.

– Кто это тебе сказал?

– Ревко. Сегодня. В пять утра. Он сказал, что ты уволен. Ты хочешь узнать, какое заявление он мне продиктовал?

Ахрозов полез в портфель, достал оттуда клочок бумажки и прочел: «ФГУП „Южсибпром“ сообщает, что Черяга Денис Федорович ушел с поста директора ФГУП „Южсибпром“. ФГУП „Южсибпром“ также заявляет, что любые попытки СМИ возложить вину за безответственные действия различных физических лиц, возможно вызванные карьерными соображениями или личной недобросовестностью, на ФГУП „Южсибпром“ или на входящие в него предприятия, будут преследоваться в судебном порядке. Подпись. и. о генерального директора ФГУП „Южсибпром“ Сергей Ахрозов».