Книга тайн - страница 107

Но возможно, громила уже пресытился убийствами. Презрительно глядя на Каспара, он опустил топор. Каспар поспешил воспользоваться этим и бросился вперед. В тот же момент громила, словно устав держать факел, выронил его из руки.

А потом начался кошмар огня и крови. Каспар, метнувшись вперед, поднял с пола тучу опилок, которые взвихрились и подхватили огонь факела. В мгновение ока облаком пламени взорвалась пыль. Каспар с криком приземлился в этот ад, отпрянул назад, ударился о торчащую доску, и его снова отбросило в огонь. Я побежал к нему.

Но я забыл о другом арманьякце, который, увидев мой порыв, двинулся с места и, приплясывая, вышел мне навстречу из-за вращающегося каменного колеса. На стене за его спиной дергались чудовищные тени. Он замахнулся серпом, целя мне в голову, но я успел отскочить назад. Этого почти хватило. Другая сторона серпа все же зацепила меня за щеку; вообще-то она должна была быть тупой, но ангел заточил и ее, поэтому обе стороны были остры, как бритва, и малейшее прикосновение к серпу могло лишить меня зрения.

Кровь потекла с моей щеки. Арманьякец двинулся мне навстречу. На фоне пламени за его спиной он был похож на саму Смерть. Слева от меня корчился в огне Каспар. Его крики были слышны даже за гулом пламени.

Я свалился на спину, и тут моя ладонь нащупала что-то твердое и тонкое на полу. Длинный гвоздь — вероятно, его уронил плотник. Я зажал его в кулак, просунув острым концом наружу через костяшки пальцев, а потом, видя приближающегося ангела, встал на колени. Он подумал, что я молюсь, и рассмеялся. Окровавленной левой рукой он осенил меня крестным знамением и поднял серп, собираясь совершить жертвоприношение.

Я бросился вперед, вытягивая руку к его башмаку. Он, наверное, решил, что я молю его о пощаде, и поэтому замешкался с ударом. Вложив всю силу в это движение, я вонзил гвоздь в его плоть — металл прошил насквозь его ногу и вонзился в пол.

Он завопил, бешено размахивая серпом. Но я уже откатился в сторону. Он бросился было за мной, но понял, что пришпилен к полу.

Я подбежал к Каспару. Половина его одежды обгорела, и я уже не мог разобрать, что там под обуглившейся материей — кожа, пепел, кость. Я перевернул его, пытаясь затушить пламя, но как я его ни перемещал, огонь, казалось переползал на другую сторону.

Пламя уже охватило половину помещения, поднялось неприступным валом. Единственным возможным путем отхода оставалась река. Я подхватил Каспара на руки и потащил к высокой двери. Стоило мне подняться, как дым ворвался в легкие. Голова закружилась, меня повело от нехватки воздуха, и я чуть не упал на беднягу Каспара. А он был почти без сознания.

Я оглянулся. Ангел все еще был там. Он освободился, оставив на гвозде шматок плоти, и теперь сквозь дым, хромая, двигался ко мне. В лезвии серпа в его руках отражались языки пламени. Внизу подо мной через открытую дверь я видел воду, крутящую мельничное колесо.

Я повернулся навстречу ангелу, встав между ним и Каспаром. Нож я уронил в огне и теперь был беззащитен. Он замахнулся на меня серпом, и я отступил, споткнулся о бездвижное тело Каспара и упал. Я раскинул в стороны руки, предполагая опереться о стену.

Но я ощутил только открытое пространство, жуткий ужас пустоты. Руки мои с отвратительным звуком ударились о колесо, и я камнем полетел в бурлящую внизу воду.

Экран потемнел. Ник, сидевший в кабинете без окон, вскрикнул от разочарования. Неужели гоблин убил его? На его строке состояния еще оставалась жизненная сила. Он оглянулся. Это было не медленное умирание, а гигантская тень, заполонившая небо. Когда солнце вернулось, он увидел громадного орлана, пикирующего на черного рыцаря. Выставленные когти глубоко вонзились в доспехи, пробив в них дыры.

Гоблины, оставив растворяющееся тело Урзреда, пустились в атаку. Орлан, взмахнув гигантскими крыльями, сбил их с ног, отбросил назад, на ряды у них за спинами.

Ник увидел проход. Гоблины были запрограммированы на противостояние наибольшей угрозе, и потому путь к дереву был открыт. Он побежал, отражая несколько оставшихся копий, пытавшихся вонзиться в него, отбивая другие, готовящиеся к удару. В углу экрана он увидел орлана — тот размахивал крыльями, отбрасывая гоблинов, которым удалось пробраться к нему. Черный рыцарь подхватил свое копье и, прицелившись прямо в сердце орлана, собрался метнуть его.

Птица поднялась в небо, неся в когтях двух вопящих и корчащихся гоблинов. Рыцарь метнул копье. Орлан попытался увернуться, но из-за огромных размеров был не очень резв. Копье попало в распахнутое крыло. Орлан дернулся, пошел вниз и упал на землю.

Черный рыцарь уже бежал со всех ног к дереву и тому призу, что висел на его ветвях. Но Странник был ближе. Он подпрыгнул над переплетенными корнями и схватил световой шар. Ветви хлестали его лицо, но оцарапать не могли. С криком ярости черный рыцарь раскрутил дубинку и швырнул ее, как молот, прямо в голову Странника. Внизу экрана появилось сообщение готическим шрифтом:

Ник нажал клавишу «выйти».

Течение было сильным, гораздо сильнее моих уставших членов. Мне требовались все силы, чтобы только держать голову над водой. Я кричал, пытаясь не потерять сознание, доказать темноте, что все еще жив. Я выкрикивал проклятия моему отцу — зачем он породил меня в этот мир. Я просил прощения у Каспара. Говорил ему, что люблю его.

Течение несло меня вниз, пока я не оказался у широкой излучины — здесь река замедлилась. Там на близком берегу я увидел мерцание света. Но для меня это было считай что поздно — я впал в ступор от холода, у меня не оставалось сил, чтобы выбраться. Но ради Каспара я должен был выжить. Последним усилием я заставил себя сделать несколько гребков к берегу, потом прошлепал по мелководью и наконец нашел место, где скот протоптал тропку к водопою. По этой тропке я поднялся наверх и свалился в грязь.