Изувер - страница 9
Не у нас, так в другом месте купили бы.
И пошло-поехало… Целую лекцию мне прочитал, что каждая вещь свою цену имеет. Ну, плюнула я, повернулась и ушла. Мой как узнал, тут же к Ветровым побег. Чуть не до драки дошло…
Но куда ему с двоими? Борис за отца вступился. Я решила: все, ноги моей больше у них не будет. После той ссоры не ходила убирать.
— А это когда случилось?
— Да за неделю до пропажи Ларисы, — Бобринская вздохнула. — Вот сейчас все думаю: и чего мы так не бережем хорошее в жизни? Ну, поругались. Из-за чего? Из-за какой-то пятерки. А теперь их уж нет… Я их, конечно, не осуждаю сейчас. Плохо, что сынка воспитали по-своему…
— А Ларису?
— Ларочка была золото, — растроганно протянула Анастасия Петровна. — Ласковая, добрейшая душа. Дружила с моей Фаей. То пирожок принесет, то шоколадку. Всем делилась. Надежда Федоровна недовольна была, сколько раз отчитывала Ларису.
Нет, говорит, в дом, так ты из дома…
Может, Ларочка поэтому и убегла? — Анастасия Петровна жалобно посмотрела на следователя. — Сердечко хорошее было у девочки. Сколько раз она плакала вот тут, — хозяйка показала на старенький диван.
Гольст попросил Бобринскую вспомнить о событиях в ночь на первое сентября. Та рассказала, как в половине четвертого к ним прибежала невеста Бориса с охотничьим ружьем и сообщила о трагедии в доме Ветровых.
— Я в первый раз пошла в ихний дом после ссоры. Борис ходит по дому в одних трусах и майке. А что было в спальне — ужас! — Анастасия Петровна передернула плечами. — Я месяц после этого спать не могла…
— Вы слышали выстрелы?
— А как же! Очень даже хорошо слышала.
— А не можете сказать, сколько времени прошло между первым и вторым выстрелами?
Бобринская задумалась.
— Да как вам сказать… Быстро время прошло…
— Ну, сколько минут? Хотя бы приблизительно?
— Какие там минуты! Почти один за другим… Секунды три-четыре.
— Это вы точно помните? — переспросил Гольст.
— Не верите — можете у моего спросить. Он подтвердит. Зачем мне врать?
— даже несколько обиделась Анастасия Петровна.
Допросив Бобринского, следователь получил тот же ответ: между первым и вторым выстрелами прошло не более четырех секунд.
— Ну и порядки были в семье Ветровых! — заметил следователь Сергей Михайлович Ворожищев, один из участников следственной группы, когда прочитал показания соседей. — Все оценивалось в рублях. А где же сердечность и доброта, о которой говорили все вокруг? Хлебосольство?
— Насчет доброты — это для посторонних. А хлебосольство… — Владимир Георгиевич усмехнулся. — Ветровы приглашали только нужных людей. Александр Карпович имел большой круг знакомых. Например, из стройтреста — чтобы доставать стройматериалы. Начальника телефонного узла — чтобы городской телефон провести на дачу.
Замначальника горторга — дефицит…
Все как на подбор номенклатурные работники. За столом у Ветровых рекой текли коньяк, марочные вина. Само собой разумеется, икра и другие деликатесы…
— Ну, тогда понятно. И все же странно, человек с таким размахом, а мелочился. За какое-то старое детское платьице удержал у домработницы пятерку.
А история с кирпичом — просто курам на смех.
— Это что! — сказал Гольст. — В прошлом году скандал был. Пришли проверять показания электросчетчика. Дома была одна Лариса. Контролер заподозрил что-то неладное: огромный дом, разные электроприборы, даже электрическая пила, а расход энергии — на копейки. И обнаружилось приспособление для кражи электричества. Ветрову удалось замять дело через знакомых.
— Несолидно. Значит, скупердяй, да еще нечестный, — подытожил Ворожищев. — Хорошенький пример для детей. Вот так и вырастают хапуги да стяжатели.
Разговор зашел о ночи с 31 августа на 1 сентября.
— Мне не дают покоя показания Бобринских о выстрелах, — сказал Гольст.
— Если они не ошибаются, версия о самоубийстве Ветрова и убийстве им жены представляется более чем сомнительной.
— Да, — кивнул Сергей Михайлович, — три-четыре секунды… Успеть в такой короткий срок убить жену, потом лечь в постель и — выстрелить в себя вряд ли возможно.
Владимир Георгиевич пожал плечами.
— Вообще-то оценка времени субъективна. Зависит от состояния человека. В иных ситуациях и мгновение кажется долгим.
— Надо уточнить у кого-нибудь еще.
Рядом с Ветровыми находится дача неких Цыплаковых. Борис говорит, что они прибежали к ним почти одновременно с Бобринскими. Они не спали всю ночь, сидели у постели тяжелобольного. Значит, тоже слышали выстрелы.
Их сейчас нет в городе, отдыхают в Кисловодске. Скоро должны вернуться. Тогда и допросим.
— Не забывайте, что муж и жена Бобринские одинаково определили интервал между выстрелами.
— Владимир Георгиевич, — задумчиво произнес Ворожищев, — если предположить убийство… Не мог это сделать Бобринский? Вы же сами говорите, что он едва не подрался с Ветровым из-за той пятерки, которую Александр Карпович вычел из денег домработницы.
— Не едва, а подрался, — уточнил Гольст. — Их разняли и успокоили Цыплаковы.
— Вот видите. Помимо обиды, тут могла быть еще и зависть. Для Бобринского Ветровы кто? Барчуки. Заносчивые и к тому же нахальные.
— Обидели мужика крепко, это верно, — согласился Гольст.
— Что представляет из себя Бобринский?
— Несдержанный, вспыльчивый. Его в Быстрице побаиваются. Но чтобы пойти на убийство… — Владимир Георгиевич покачал головой. — На меня он произвел неплохое впечатление. Прямой, справедливый, рассуждает трезво.
