Сердце дьявола - страница 128
— Заходи, — послышался из глубины квартиры мужской голос.
— Вообще-то, тебе не стоило приходить, но, раз уж пришел… заходи. Волин решительно переступил порог. Словно нырнул в гнилую стылую воду. Разом, с головой, так, что подвело сердце. Все окна в квартире были зашторены, с улицы не проникало ни капли света. Единственным исключением являлась кухня. Волин прошел в большую комнату. Здесь стоял диван, журнальный столик с плавящейся на нем свечой, стенка, телевизор на специальной подставке, два кресла, в одном из которых и устроился Боря. Левой рукой психопат прижимал к себе сидящую на подлокотнике Катьку, в правой держал нож. Лезвие упиралось в Катькину спину, как раз в районе сердца, чуть вдавливаясь между ребер. Волин остановился посреди комнаты, разглядывая маньяка. Он впервые увидел его настолько близко. Вчерашнее происшествие в больнице можно не считать. Тогда он еще не знал, с кем имеет дело. Катька, увидев его, почему-то побледнела еще больше, прошептала:
— Папа… папочка…
— Папа… папочка… — передразнил Боря и засмеялся. — Как она тебя называет обычно? «Предок», «старый диван», «развалина»? Нет? А как?
— Волин, — ответил Волин.
— Волин, — тут же повторил Боря. — Они все такие. Им нельзя верить. Ты — «папочка», пока смерть держит их за глотку. Отпустит — снова станешь «Волиным».
— А отпустит?
— Не-а, — Боря снова засмеялся. — На этот раз им не повезло. Да и то, может, тебе будет приятнее знать, что всю оставшуюся жизнь твоя дочь называла тебя «папочкой», а не «Волиным», а? Волин смотрел на него. Странно, думал он. Как можно было ошибаться? Этот ублюдок ни капли не похож на женщину.
— Это ты звонил мне? — спросил Волин. Зачем он спросил? Ему не было никакого дела до того, кто ему звонил. Боря — не Боря, какая сейчас-то разница? Просто Волину почему-то показалось, что будет лучше, если между ними завяжется разговор.
— Я? — Боря захохотал. — Брось ты. Я же не идиот.
— Да уж, я заметил.
— Нет. Тебе звонила эта сука Марина. Здорово она напугалась, верно? Волин едва заметно поморщился. Он не любил площадной брани. И уж тем более при детях. А Катька — ребенок. Хоть и большой…
— Кто такая эта Марина?
— Я же говорю, сука. Дура безмозглая.
— Она, похоже, здорово тебя разозлила.
— Еще бы, — Боря усмехнулся жестко. — Иначе я не стал бы ее убивать. Терпел бы, как и раньше, хотя она и доставала меня своими глупостями.
— Так ты хотел убить ее? — Волин старательно разыгрывал непонимание, тянул время, давая спецназовцам возможность подготовиться к штурму, а заодно «расслаблял» Борю.
— Конечно. А ради чего, по-твоему, я все это затеял?
— Ты убивал других женщин, чтобы убить Марину? — Боря кивнул утвердительно. — Что-то я не понимаю. Марина — живой человек?
— Обалдел, что ли? Если бы она была живым человеком, разве я стал бы с ней столько возиться? Просто отрезал бы ей башку, как другим, и все. Психопат дернулся раздраженно, и лезвие скользнуло по Катькиной спине, рассекая кожу. Девушка закусила губу. Глаза ее заполнились слезами. Волин понял: еще немного — и начнется истерика. И неизвестно, как отреагирует на нее Боря. Он может отпустить Катьку, а может перерезать ей горло.
— Так Марина живет в тебе? — спросил он нарочито громко, заставляя дочь отвлечься от мыслей о боли.
— Вот здесь, — Боря постучал кончиком лезвия по собственной голове. Это был хороший момент. Катька могла вырваться. Сил бы у нее хватило, но она боялась. — Точнее, жила. Теперь ее уже нет.
— И давно вы вместе?
— С самого детства. Когда появился я, она уже была.
— Чем же она так тебя допекла, что ты решил ее убить? Боря криво усмехнулся. Глаза его стали жесткими. В них проявилась бездушная злоба.
— Ты видел мою грудь? Посмотри. — Он повернулся к Катьке, сказал ей: — Попробуешь вскочить — убью. — Затем одним коротким движением взрезал свою блузку, обнажив две небольшие женские груди. — Ты видел? Твою мать, я сам не могу в это поверить! У меня — сиськи! Как у настоящей бабы. Я ей кто? — Боря вцепился пальцами в Катькино предплечье. — Эта сука решила, что она слишком мужеподобна! Ты представляешь?
— Мне больно, — простонала Катька.
— Заткни пасть! — рявкнул Боря и вновь повернулся к Волину. — Ты представляешь? То, что у нее член, ее не смущало! А вот то, что груди нет, — это да. Это, на хрен, мужеподобие, конечно! — Волин видел, что Боря распаляется все больше и больше. Он сам растил в себе злобу и жил этой злобой. — То, что ее трахают в задницу, это нормально, а вот что груди нет — это, конечно, отклонение! Мало я из-за них терпел.
— Из-за кого ты терпел? — нахмурился Волин. — От кого?
— От кого? — лицо Бори перекосила гримаса омерзения. — От этого ублюдка, сволочи, гада ср…го.
— Ты это о ком?
— Да о папаше, в рот ему дышло. Эта тварь, Маринка, таскалась по улицам, а папашка, в качестве наказания, трахал Вовчика. Точнее, это он думал, что трахает Вовчика, а на самом-то деле трахал меня. Вовчик в эти дни ночевал где-то в другом месте. Так мы и жили. Маринка таскалась по улицам, а вечерком папашка нажирался и отрывался на мне. Драл во все щели, как проб…ь подзаборную. Тварь! — Боря разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, в глазах загорелся дикий пожар безумия. — Теперь тебе понятно, за что я ее ненавижу?
— Марину-то? Теперь понятно. А почему ты не пошел в милицию и не рассказал им обо всем?
— Кому? Участковому? Дяде Коле? Что бы я ему рассказал? Об этой суке Маринке? Да он первым бы заржал мне в лицо. — Боря неожиданно осклабился. — Ничего, я тоже не остался внакладе.
