Парижская вендетта - страница 77

Внизу под ослепительно-ярким солнцем искрился и переливался город. Через центр Парижа змеилась Сена. «Сена — «извивистая». Подходящее название», — подумал Эшби. Вероятно, реку так окрестили из-за трех резких изгибов русла. Мосты и тянущиеся вдоль Сены улицы были на удивление пустынны. Рождество как-никак. В отдалении — среди куполов, моря цинковых крыш и леса труб — высилась громада собора Парижской Богоматери. Скользнув глазами по небоскребам делового квартала Дефанс, англичанин начал рассматривать прикрепленные к балкам лампочки — источник мерцания башни по ночам.

Эшби посмотрел на часы.

11.43.

Недолго осталось.

Малоун молча наблюдал за расправляющимся в воздухе парашютом. Одномоторная «Сессна Скайхок», не меняя скорости и высоты, продолжала путь на запад. Внизу простирались поля, лес, деревни, дороги — типичные сельские пейзажи за окраинами Парижа.

— Опуститесь ближе, — попросил Малоун пилотов, указывая на самолет.

«Уэстленд Линкс» послушно подался вперед.

Прильнув к левому иллюминатору, Малоун некоторое время рассматривал «Сессну», а затем произнес в микрофон:

— Внутри никого.

Ситуация все больше его тревожила. Он попросил у санитара бинокль и вновь уставился на самолет.

— Еще чуть ближе можно?

Вертолет немного обогнал «Сессну». Отрегулировав бинокль, Коттон пытался рассмотреть за тонированным лобовым стеклом содержимое кабины. Людей не было, рулевая колонка двигалась сама согласно установленной программе. В кресле второго пилота лежал непонятный предмет, но из-за бликов на стекле разглядеть его не удалось. Заднее сиденье скрывала внушительная гора газетных свертков.

Малоун опустил бинокль.

— В самолете какой-то груз. Не знаю, что именно, но салон забит под завязку.

Резко потеряв высоту, «Сессна Скайхок» развернулась на юг. Поворот был рассчитан точно, будто машиной управляли пилоты.

— Коттон, — произнес ему в ухо президент, — какие у вас соображения?

Ничего конкретного он сказать не мог. Самолет их явно куда-то уводил. Малоун почти купился. Однако…

— Объект не представляет угрозы, — проговорил он в микрофон.

— Стефани, вы тоже так думаете? — спросил Дэниелс.

— Да.

В глубине души Коттон обрадовался: выходит, бывшая начальница до сих пор доверяет его суждениям. Впрочем, выражение ее лица противоречило ее ответу.

— Где же реальная угроза? — осведомился президент.

Пришлось положиться на интуицию.

— Пусть французское Управление воздушным движением проверит воздушное пространство над Парижем. Каждый самолет!

— Оставайтесь на связи.

Элиза вышла из лифта на пустынную обзорную площадку, расположенную на уровне семьдесят пятого этажа.

— Никого… Даже немного жутко. Обычно здесь толпа, — с улыбкой заметила она и, указав на металлическую лестницу, ведущую к самой верхней платформе, спросила: — Пойдем?

Члены Парижского клуба один за другим двинулись наверх. Кроме Эшби. Дождавшись, когда все уйдут, Ларок спросила:

— Все произойдет согласно плану?

Англичанин кивнул:

— Ровно через пятнадцать минут.

ГЛАВА 54

«Сессна Скайхок», будто что-то разыскивая, в очередной раз изменила курс — взяла еще южнее.

— Истребитель здесь? — спросил Малоун в микрофон, гадая, слышит его кто-нибудь или уже нет.

— Истребитель на месте, — отозвался Дэниелс.

— Сбивайте его, пока можно, — решил он наконец. — Внизу поля, но город уже на горизонте. — Затем постучал в окно пилоту. — Отступаем, быстрее!

Вертолет сбросил скорость, самолет умчался вдаль.

— Приказ отдан, — сообщил президент.

Холодный декабрьский воздух обжег Торвальдсену лицо. Датчанин никогда не поднимался на Эйфелеву башню — как-то не пришлось. Несколько лет назад Лизетта звала его сюда, но помешала работа. «Съездим следующим летом», — пообещал он жене. Прошло одно лето, другое, третье… Потом Лизетта умерла. Следующее лето для них не наступило. Зато Кай поднимался на башню несколько раз и всякий раз делился восторженными впечатлениями. Сын был прав — вид и в самом деле потрясающий. Как гласило объявление, прикрепленное к перилам под опоясывающей площадку сеткой, в ясный день радиус обзора составлял шестьдесят километров.

И сегодня выдался именно погожий, слепяще-яркий зимний день под синей мантией безоблачного неба. Торвальдсен порадовался, что надел самое теплое шерстяное пальто и перчатки с шарфом. Впрочем, до датской зимы французской было далеко.

Париж никогда его особенно не впечатлял. Скорее сбивал с толку. Ощущения Хенрика точнее всего описывали слова персонажа Джона Траволты из «Криминального чтива»: «У них все то же, что и у нас, только все немного отличается». Несколько лет назад их с Джеспером заинтриговали первые сцены фильма, но досмотреть творение Тарантино пожилые датчане не смогли: чересчур много насилия. Еще два года назад он признавал насилие лишь в случае самообороны — а теперь, застрелив двух бандитов, не испытывал даже подобия угрызений совести.

Это его беспокоило.

Малоун прав. Нельзя убивать людей просто так.

Рядом с Элизой Ларок с открытой ветрам обзорной площадки любовался парижскими окрестностями Грэм Эшби.

Ну уж нет, убить этого человека — удовольствие. Странно, до чего меняет внутренний мир ненависть…

Торвальдсен велел себе думать о приятном. Нельзя, чтобы мысли влияли на выражение лица и настроение.

Он проделал долгий путь.