Хроника смертельной осени - страница 145
– Ну, так и есть, – ухмыльнулся Мигель. – Видимо, Орлов был прав насчет тебя.
– Не буду уточнять, о чем ты, – скривилась Катрин. – Но то что вы друг друга поняли с полуслова – несомненно. Кстати, а почему вы его не позвали?
– Позвали, – призналась Анна. – Он отказался прийти.
– Вот как? – удивился Булгаков. – Интересно…
– Он сказал, что будет решать эту проблему самостоятельно, – продолжила Анна. – И помощники ему не нужны.
– Флаг ему в руки, – буркнул Мигель. – А с тобой давно все ясно, принцесса! Боишься свои наманикюренные ручки запачкать? Или у тебя свой интерес к этому кровососу?
– Как ты мне надоел, – прошипела Катрин. – Со своими домыслами и подозрениями…
– Да неужели? – Мигель покосился на Булгакова.
– Слушайте, чем быстрее мы выясним позицию друг друга по этому вопросу, – снова заговорила Анна, – тем лучше. И покончим с этим поскорее. Итак, я хочу получить определенный ответ – вы будете участвовать в казни?..
Она смотрела на Булгаковых в ожидании:
– Катрин?
В карих глазах Катрин затаились раздражение и угроза:
– Сообщи мне, если этот человек будет пойман. Я не могу дать тебе ответ сейчас.
– Сообщу, – кивнула Анна. – Серж?
– Я в этом участвовать не буду, – отрезал он. – Но если Катрин приедет, то я приеду с ней. Я не позволю ей…
– Ну разумеется, – с удовольствием констатировал Мигель. – Ну разумеется, ты ей не позволишь – наша принцесса не должна замарать свои шелка.
– А далеко ли у тебя оружие, Анна? – Катрин побелела от гнева. – Одолжи мне – я пристрелю этого козла… как же он меня достал…
– Да как ты смеешь! – Мигель взлетел с кресла и одним броском оказался на полпути к Катрин, но по дороге натолкнулся на кулак Булгакова и рухнул на ковер с разбитыми губами. Булгаков растирал правую руку, на костяшках которой виднелись следы крови. Катрин презрительно фыркнула.
– Прекратите! – вскричала Анна. – Что вы делаете! Серж! Как ты можешь!
– Прости, – Сергей взял Катрин за локоть и поднял ее с кресла, – мы пойдем. Мигель сидел на полу, размазывая кровь по лицу.
– Иди-иди… Терминатор… Так тебе и надо.
– Послушай, – Булгаков подошел к нему, сгреб в охапку и поставил на ноги, – если ты еще не понял – еще одно грубое слово… нет, не то… еще один косой взгляд в сторону моей жены, и ты позавидуешь Рыкову в последний день его жалкой жизни. Я сыт твоим хамством по горло. А ты, – он повернулся к Анне, сжавшейся, словно смятый листок бумаги, – не понимаю, как ты можешь – после Антона…
И замолчал. Ее глаза стали как у побитой собаки и постепенно наливались слезами. Она закрыла лицо руками и отвернулась. Катрин с осуждением качнула головой.
– Серж, – негромко сказала она. – Не нужно. Это не наше дело.
– И что ты по этому поводу думаешь? – спросил Булгаков, скосив глаза на жену, которая сидела, подперев тонкой рукой голову, и смотрела на мелькающие за окном машины бульвары. Уже смеркалось, хотя было еще не поздно – всего-то около восьми, но октябрь в Москве – темный месяц… Накрапывал дождь, и дул порывистый ветер – погода портилась с каждой минутой… Из колонок аудиосистемы вырывался хрипловатый голос темнокожей певицы:
«…Strange, he's standing there alone,
Staring eyes chill me to the bone».
– У меня нет слов, – пробормотала Катрин. – Кто мог представить, что такое придет в голову и кому – Анне!
– Уверен, это идея Мигеля. Анна бы не додумалась.
– Зря ты так уверен. Я не знаю, что бы пришло в голову мне, не дай бог, если б ты…
– Если б что?
«Если б на месте Антона оказался ты», – подумала Катрин.
– Если б что? – настойчиво повторил Булгаков.
– Я даже произносить такое не хочу, – выдавила Катрин. – Но мне кажется, она помешалась немного от горя. Я могу ее понять.
– И все же мне кажется, Мигель всячески подогревает эту ее идею, – настаивал Сергей. – Уж больно он воодушевлен.
Катрин было что сказать, но она опасалась не сдержать эмоций – сорвавшись в доме Анны, она раскаивалась в неосторожно вырвавшихся словах, которые кое-кто мог ложно истолковать. Но она устала, что каждое ее слово выворачивается испанцем наизнанку и извращается – с наслаждением, которое он даже и не пытался скрывать.
– Почему ты молчишь? – спросил Сергей. – И может, наконец, объяснишь, что между вами произошло?
– Ты кого имеешь в виду? – вздрогнула Катрин.
– Как это – кого? – удивился Булгаков. – Тебя и Мигеля, естественно. Ваша неприязнь друг к другу переходит все мыслимые границы. Раньше я такого не замечал. Что, все же, между вами произошло – позапрошлым летом? Я помню, как ты плакала в «Вильяме Бассе». Помнишь, когда я вытащил тебя поесть?
– Я не плакала, – насупилась Катрин.
– Еще как плакала, – настаивал Булгаков. – Как сейчас помню – сидела бледная, злая и носом хлюпала.
– Ничем я не хлюпала, – обиделась Катрин. – И рассказывать нечего.
Она провела пальцами по лицу, словно отгоняя неприятные воспоминания…
– И все же?
– О господи, Серж! – воскликнула она раздраженно. – Охота тебе ворошить все это! Это было так давно!
– Он хотел переспать с тобой? – спросил он напряженно.
– Ты уже спрашивал меня тогда! И я тебе ответила. Нет, не хотел.
– Тогда что? У вас были отличные отношения, вы дружили. Конечно, я видел, что он на тебя заглядывается, и не я один это видел, но все было в рамках приличий, и он никогда ничего себе не позволял, ведь так?
– Так, так, – досадливо поморщилась она. – А потом – рр-раз!
– Чего – рр-раз? – он мельком глянул на нее.
– На дорогу смотри, – буркнула она. – Мигель пришел ко мне с бутылкой коньяка, мы выпили по чуть-чуть, и он стал обвинять меня во всех этих убийствах.
