Последний хит сезона - страница 53
На самом деле разглядеть мне удалось не очень много: обширный подвал, в котором я оказалась, освещался всего одной крохотной лампочкой. Впрочем, какой там подвал — это было настоящее подземелье, темное, сырое и вонючее! Справа от меня — лестница без перил, выложенная из грубо отесанных камней, ведет наверх, к массивной двери из толстого бруса. А на стене слева кто-то заботливо развесил кнуты, щипцы с длинными ручками, клещи разных размеров — большие, средние и совсем маленькие, острые железные крюки, плетки с металлическими шипастыми наконечниками и еще целый ряд загадочных инструментов. Опознать их я не смогла, но ассоциации они вызывали самые неприятные. В углу стояло что-то вроде железного стула с подлокотниками. Вроде бы ничего страшного, но даже в темноте я смогла разглядеть многочисленные острые шипы на сиденье и спинке — «кресло допросов»! А еще с потолка на толстых, сплетенных вместе цепях свисали большие крюки — на любом из них без труда можно было подвесить человека.
Словно я из родного двадцать первого века, без всякой машины времени, перенеслась в мрачное Средневековье! Каким же психом надо быть, чтобы все это устроить? Я снова тряхнула цепями и громко, с чувством, выругалась.
У нас дома материться не принято, и матушка моя, заслуженный педагог-словесник, никогда не поверила бы, что я могу употреблять подобные выражения. Собственно, всего пару лет назад я и не могла, просто нужных слов не знала. Это меня Гоша научил. В нашей работе иногда приходится общаться с людьми, лексикон которых, мягко говоря, отличается от принятого в благородных собраниях. Чтобы я могла поддерживать разговор и в таких случаях, Гоша провел со мной несколько практических занятий. Не скажу, что это умение особо часто мне требуется, но зато теперь, когда необходимо сбросить отрицательную энергию, мне есть что сказать.
Облегчив душу, я намотала цепь на руку, уперлась ногой в стену и с силой потянула. Раз, потом еще раз… кольцо не шелохнулось. Тогда я перешла к коротким сильным рывкам, стараясь менять направление, чтобы хоть немного раскачать кольцо.
Мурашов напрасно считает себя психологом. Он рассчитывал, что, очнувшись в подземелье — музее пыточных инструментов, да еще прикованная цепями к стене, я запаникую? Напрасно. Ничего, кроме раздражения, эти театральные эффекты у меня не вызвали. Вот если бы я пришла в себя где-нибудь в сарае, крепко связанная, да еще под надежной охраной, я бы действительно занервничала. Но угодить в готический роман ужасов — это настолько нелепо, что пугаться было бы дурным вкусом. Хотя, если вспомнить исчезнувшую Альбину… нет, пока лучше о ней не вспоминать. Надо сосредоточиться на решении главного вопроса: как мне отсюда выбраться?
Я еще несколько раз дернула цепь и сдалась. То есть через неделю-другую непрерывных усилий, возможно, я и выдрала бы это проклятое кольцо из стены. Но в ближайшее время, похоже, самостоятельно я отсюда не выберусь.
Что ж, значит, надо звать на помощь. Собственно, мне еще влетит от Гошки за то, что я не сделала это раньше. Сколько времени прошло с тех пор, как я отправилась в «Хит сезона»? Я посмотрела на часы и невольно присвистнула: скоро полночь! Напарник наверняка не просто извелся от беспокойства за меня, он взбешен до крайней степени. И как только я дам знать о себе, он разнесет все преграды ради того, чтобы высказать мне свое недовольство. До конца месяца ежедневные воспитательные лекции мне обеспечены плюс дополнительные тренировки по усложненной программе. А если учесть, что Баринов тоже наверняка волнуется и примчится мне на помощь вместе с Гошкой… Ничего, сейчас я на все согласна, только бы меня вытащили отсюда поскорее!
Хорошо, что цепи были достаточно длинными. Я без труда добралась до специального тонкого пояса для хранения всяких полезных мелочей (тоже, кстати, подарок Гошки), спрятанного под одеждой, и вытащила небольшую пластмассовую капсулу. Бросила ее на пол и старательно раздавила каблуком. Все, маячок активирован, сигнал пошел. Не думаю, что меня вывезли далеко за город, значит, минут через тридцать напарник будет здесь. А я пока, чтобы не терять времени зря, попробую освободить руки. Хм, оказывается, голова у меня недостаточно прояснилась. Чего, спрашивается, я дергала эти дурацкие цепи и пыталась вывернуть из стены кольцо, когда у меня под рукой имеется прекрасная универсальная отмычка? Надо просто достать ее из моего чудо-пояса! Будем надеяться, что Мурашов с Никитой увлекутся коньячком и время у меня еще есть.
С некоторым трудом я зацепила кончиками пальцев отмычку, вытащила ее из пояса и занялась браслетом на правой руке. Напарник достаточно часто развлекается тем, что заставляет меня открывать замки самой разной конструкции в самых неудобных позициях — вслепую, на ощупь и даже руками, связанными за спиной. Сейчас же обстановка была почти комфортная, и я не сомневалась, что через пару минут буду совершенно свободна.
Увы, пальцы мои оказались совсем не такими ловкими, как я рассчитывала. То ли это был остаточный эффект от лекарства, которым накачал меня Никита, то ли я сама виновата, отвлеклась на размышления о том, как действовать дальше: попробовать выбраться из этого отвратительного местечка самостоятельно или затаиться где-нибудь в дальнем углу и дождаться Гошку. Причина, по которой я уронила отмычку, уже не важна. Главное, что тонкая проволочка, тихо звякнув о камни, отлетела в темноту.
— Черт! — Я быстро опустилась на четвереньки и зашарила по полу. — Черт, куда же она…
И конечно, именно в этот момент снова заскрипела деревянная дверь. Как не вовремя Мурашов с Никитой решили со мной побеседовать! Что бы им еще по рюмочке-другой выпить! Я бы нашла отмычку, освободилась от цепей и сумела бы их встретить! А что сейчас? Сейчас я самым нелепым образом стою на четвереньках и скребу пальцами по полу! Впрочем, Виталию Александровичу эта картина понравилась.