Последняя Золушка - страница 29
— А знаете, почему в служебном готовят преимущественно каши? Потому что они стоят на парý и всегда вкусные. Жареная же картошка, например, должна подаваться только в промежутке в две-три минуты. Потом ее хоть выбрось!
Я и не заметил, как Серый Волк взяла меня под руку и теперь нежно, но властно продолжала увлекать за собой, гипнотизируя видениями хрустящей поджаренной корочки. Я сглотнул слюну.
— Жареная картошка? Честное слово, вы меня искушаете!
— Можно и жареную, но на ужин я, честно говоря, уже заказала молодую с укропом и отварную осетрину. Или вы предпочитаете гриль?
— Предпочитаю.
— Ну что ж, внести коррективы еще не поздно! Буду вас ждать, Лев Вадимович, в семь часов. А сейчас простите — у меня урок верховой езды, а потом дела!
Я впервые пристально взглянул на ту, которая неизвестно зачем привела меня к конюшням — да и бросила здесь, решительно удалившись по гравийной дорожке. Пристально взглянул я только со спины — пригласившая меня на ужин ушла, не обернувшись, да и зачем? Она пожелала скрасить свой вечер моим присутствием — и сделала это легко и без лишних реверансов, заранее уверенная в том, что я не отвергну приглашения. Также она была убеждена, что я здесь откровенно скучаю… так скучаю, что готов завести интрижку с кем угодно! Даже с хищницами неопределенного возраста. Нужно будет намекнуть, что я блюду кодекс примерного учителя и не затаскиваю в свою постель учениц… тем более таких, которые берутся за дело слишком рьяно и начинают обольщение сразу: с картошки с укропом и осетрины гриль!
Плечи у Серого Волка были слишком широкими, талия почти не угадывалась, да и зад, обтянутый брючками для верховой езды, наводил лишь на мысли об убежавшем, а потом кое-как запихнутом обратно в квашню тесте. Думаю, спереди было немногим лучше… но… внезапно я обнаружил, что, несмотря на все явные и скрытые недостатки, Серый Волк мне нравилась! Да, нравилась! Именно поэтому я и принял приглашение, а вовсе не из любопытства и уж тем паче не от желания променять вечернюю кашу на гастрономические изыски! Ну и еще одно: я знал, что в женщинах меня привлекает их самое сексуальное место, о котором некоторые и представления не имеют, — мозги. Мозги плюс выдержка. И то и другое у мадам Волк имелось в избытке. Одним ее одарила природа, второе же, несомненно, она развила в себе постоянным тренингом.
«Держала себя в узде — вот почему ее так тянет к лошадям!» Было, безусловно, и еще одно — эта женщина обладала чутьем. «Да уж, Волку без чутья никак», — нехорошо осклабился я, разворачиваясь в направлении своего служебного входа… жилья, и столовки, дипломатично поименованной «рестораном»! Каждому — свое! Мне — проверять и править тот бред, который ежедневно скапливается на моем столе, ей — упражнять испорченную офисом мускулатуру и дышать свежим воздухом, потому что она купила полновесное право на это все: и на воздух, и на собственный графоманский бред! Старая волчица… Хищник в стае хищников, которые рвут на куски друг друга, чтобы потом, устав от грызни, кичиться клюшками для гольфа по цене подержанного автомобиля и ручными писателями на коротком поводке!
Она ушла, и теперь я мог сколько угодно беситься, обзывать ее старой сукой, в бешенстве швырять гравий носками ботинок, желая и ей, и себе самому провалиться в тартарары. Потому что знал: я все равно пойду. Оттого что та, которую я разом с ее верховым жеребцом только что обложил самой площадной бранью, сразу же распознала, куда упереть — на мое неуемное любопытство, — с ходу срубив мое подспудное желание проникнуть дальше служебной столовки! А также то, что я только притворялся незаинтересованным, пресыщенным и вялым! На самом же деле просто горел желанием увидеть и подсмотреть! Подслушать. Узнать. Не из фильмов, книг, не мельком, украдкой, исподтишка, сквозь кованую ограду, плохо прикрытую дверь, пуленепробиваемое стекло, щель в занавесях… Я желал НАСТОЯЩЕЙ фактуры и НАСТОЯЩИХ впечатлений! Из первых рук. Проверить, верно ли нафантазировал там, с Максом, который был вхож во все эти места! Макс был бы здесь своим: в месте, где играли в гольф, держали лошадей и персональные вертолеты для прогулок, форель в садках и писателей — для досуга и развлечения. Где Серыми Волками были все — от этой скучающей дамочки с железными челюстями до божьего одуванчика на тонких ножках, который вчера бодренько протопал мимо меня по дорожке в спортивном костюме и лучезарно улыбнулся: то ли своему хорошему настроению, то ли еще не пойманной золотой форели… но только не мне, нет! Он смотрел на меня и сквозь меня, не замечая, потому что я был не из их круга, был никем!
Что ж, я, в свою очередь, также презирал их — всех до единого, которые считали, что деньги не пахнут и не пачкают рук, из какой бы грязи их не извлекали… Но в то же время я отчаянно желал хотя бы на несколько часов сделаться своим в их стае! Накормить наконец зверя внутри себя — свое жадное любопытство. Не осетриной и даже не форелью, нет! Лишь тем, что позволит надеть личину и быть принятым за равного. Да, она знала, что делала! Эта, которая бесстыдно и бесстрастно вихляла своим бесформенным задом! Волчья сука, коллекционирующая людей! О, она умела подобрать ключ! Отмычку. А если ни то, ни другое не подходило, она попросту грубо взламывала. Вламывалась — и съедала!
Внезапно я плюхнулся на скамейку и расхохотался. Ну, Стасов, ты и фантазер! Боже, как далеко иногда может завести постоянная потребность выдумывать и измышлять! Просто-напросто милая дама от скуки захотела отужинать с писателем средней руки. Чтобы потом сделать селфи, показывая оное подругам, или будто невзначай упомянуть сей факт в разговоре. Только и всего! Остальное — плод моей фантазии. Так и хочется добавить — больной фантазии. Неуемной. Ненасытной. Фантазии, вызвавшей к жизни Макса и все его невероятные приключения! Возможно также, что та, имени которой я не удосужился спросить и которую по привычке называю Серым Волком, случайно совместила, отождествила меня с книжным образом супермена, думая, что я списывал его с себя. Ошибка, свойственная многим. Что ж, в этом случае мне придется ее разочаровать!
