Последняя Золушка - страница 98

— И писать сказки?

— Да, и в будущей жизни стану ученым котом!

— И тебя прикуют к дубу!

— Нет, не прикуют, потому что эпоха рабства у нас давно закончилась.

— Эпоха рабства никогда не заканчивается! — говорит Кира тихо. — Все мы в рабстве… кто у собственных иллюзий, кто у более сильных личностей, а некоторые просто-напросто наркоманы. Это самая понятная и простая степень рабства, но и самая тяжелая! А твои наркотики — это слова. Слова!..

— Да, слова!.. — пытаюсь ответить я, но, наверное, лекарство вдруг начинает действовать, потому что я уплываю… засыпаю… и она, эта женщина, которая тоже как наркотик, отпускает мою руку… — Не уходи! — хочу сказать я, но уже не могу.

Мир номер три. Вымысел. Кровь и вода. Расставание

— Пора! — говорит Рыбка, и Красной Бейсболке становится вдруг по-настоящему грустно. Да, конечно, она знала, что это произойдет… но так скоро?

— Может, все-таки останешься? — спрашивает она.

— Не положено! — Рыбка старается говорить так, чтобы девчонка не догадалась, как она к ней привязалась… ветеринаром она, вишь ли, собирается стать! А она и не увидит, потому как Лесов великое множество, как и других миров во Вселенной! И везде нужно что-то подправлять, кому-то помогать, а кому-то и просто вовремя сказать нужное слово.

— Я так к тебе привыкла! — говорит Шапка и вдруг не выдерживает, лицо ее некрасиво кривится, и она начинает плакать.

— Ты дорогу-то мне не заливай! — Голос у Рыбки тоже дрожит.

— Слезы по содержанию соли точно такие, как кровь… и морская вода!

— Не всякая… кровь и вода! — ответствует Золотая. — Но в принципе верно! Кстати, ты это откуда взяла?

— Это я медицинские учебники изуча-а-а-аю!..

— Ну не реви! Не реви! Мне тоже… нелегко!

— Да?!.. — Глаза девушки внезапно теплеют и загораются радостью. — Ты тоже… ко мне привыкла?

— Ну не скотина же я бездушная! — ответствует Рыбка. — Привязалась! Хотя и не полагается. Это всяким Феям-Крестным душой прикипать заведено или там Колдуньям… Баба-Яга также неизвестно почему эту привилегию получила — а мне вот не дали! Не положено! А я нарушила!

— А тебя за это не накажут? — Шапка шмыгает носом.

«Да кто ж посмеет, да и нет надо мной никого!» — хочется сказать Рыбке, но… это тоже не положено!

— Будем надеяться, что нет, — произносит она корректно. Еще ей хочется сказать: «Если будет плохо или что-то пойдет не так, ты только попроси… или даже просто подумай!», — но это уж совсем против субординации. Которая есть у всех, даже у тех, над кем больше никого, кто волен исполнять, или не исполнять, или исполнять, как захочет сам, но почему-то всегда следует правилам. Ну или почти всегда… Все! Надо уходить! Потому что если не уйти сейчас, то можно застрять тут навсегда, а это уж совсем никуда не годится! Потому что тогда это будет мир сплошных исполненных желаний, утопия, вымороченное пространство, черная дыра! — Присядем на дорожку? — спрашивает она.

У девчонки слезы текли ручьями, говорить она не могла, только кивнула. Села рядом с аквариумом и протянула палец. Рыбка коснулась его плавником.

— Только не говори Розе, что я сдохла! — не выдерживает она.

Красная Бейсболка всхлипывает и кивает.

Да, надо уходить, как бы ни было больно отрываться. Потому что волшебство и исполнение желаний хорошо, только пока не закончились детство и юность. Она не захочет видеть, как Красная начнет терять задор и иллюзии, как выйдет замуж и сначала превратится в собственную мать, а потом и в бабку… И будет ворчать, и путать право и лево, вчера и сегодня, завтра и собственную молодость… И открывать двери кому попало, и слепнуть, и глохнуть, и утрачивать зубы и рассудок… И надеяться на мифическую третью молодость, которой не бывает никогда, никогда, даже у таких вечных существ, как она сама!

Не было ничего… даже всплеска.

Только где-то на окраине Вселенной появился новый мир. Или новый Лес. Впрочем, миры и Леса почти совершенно тождественны… Почти…

Мир номер один. Реальность. Виртуозы игры на душевных струнах

— Ага… — бормочу я, — ага! Чё-то вот эта девушка и вот этот юноша все время желают быть вместе! Вот он, график, как он есть… а вот реальный!

Я сижу прямо в кровати, обложенный бумагами и подушками. Вернее, подушками я подперт. Потому что проклятая голова таки кружится и болит, а в горизонтальном положении ее еще и тошнит! Или это тошнит не в голове, а в желудке? Но выходит-то из головы! Если Кире это сказать, она будет смеяться. Нет, не будет! Вообще ей ничего нельзя говорить! А то она и впрямь сговорится со Светкой и в город отправит! Я ей и так уже пожаловался, что в глазах режет… дурак! Что, не мог сказать, что это у меня от мелкого текста и просто нужны очки посильнее? Все-таки я уже мужчина пожилой, то есть поживший, да и… как попало поживший! Что наша жизнь? Игра… и график! И не дай бог запороть сроки, а сроки меня теперь везде поджимают! Ладно, чего тут думать — трясти надо!

— Света, пришли-ка мне вот эту девицу… ага, ту самую! Расспросить ее кое о чем хочу…

— Здравствуйте, милая девушка!

— Здравствуйте, Лев Вадимович!

Ишь, как у нее мое имя-отчество от зубов отскакивает! И вид совершенно ангельский, и запястья тонкие — такими ручками мужика весом под девяносто кэгэ не потащишь!

— Это ведь вы умершего нашли? Простите, что спрашиваю, — понимаю, что воспоминания не самые приятные, но…

— Я… я шла и увидела, что номер приоткрыт… и он лежал… и еще рука так вот — как будто он толкнул ее и тут и упал!